Верум

Мир – сцена, и все мы фальшиво исполняем на нем роли.

Жребий брошен,

Брошен,

Брошен.

Я это чувствую.

Истина.

Она грядет,

И она мрачная,

И мне она не понравится.

Я это чувствую.

Я чувствую.

Мы все играем свои роли, и я сыграю свою хорошо.

Но что это?

Я сосредотачиваюсь,

И думаю,

И придет еще.

Мы все немного безумны, не так ли?

Да.

ГЛАВА 24

Положение дел с Дэером меняется.

Он все еще мой Дэер.

Он по-прежнему сдержанный, но в тоже время милый.

Сильный, но уязвимый.

Теперь он настороженный, словно ждет чего-то ужасного,

предчувствует еще что-то плохое.

Это делает меня беспокойной, и даже хотя мы вместе ночь за ночью, я чувствую, как он отдаляется от меня. Этого достаточно, чтобы заставить меня паниковать.

За ужином он наблюдает за мной.

В течение дня он прогуливается со мной.

Он рисует меня.

Он меня любит.

В его глазах всегда что-то есть, нечто скрытое, то, чем он не поделится.

- Еще не время, - всегда отвечает он, когда я спрашиваю. – Но скоро.

У меня такое чувство, что я должна делать успехи.

Должна расти.

Должна поправляться.

Но ничего этого нет.

И чем больше я об этом думаю, тем больше решаю почему.

Поэтому в своей комнате, после того, как я хлебнула чай, я знаю – есть кое-что, что я должна сделать. Кое-что, что я откладывала, то, что делает мое сердце тяжелым.

- Финн, - вслух произношу я, и он тут же появляется возле меня.

Он улыбается мне своей кривоватой ухмылкой, и у меня разрывается сердце от того, что мне придется сделать.

- Я не могу больше тебя видеть, - грустно говорю я ему, и он отворачивается.

- Знаю.

- Как я должна жить без тебя? – тихонько спрашиваю я, беря его руку. Она бледная, и я знаю эту веснушку на его костяшке. У него она была с тех пор, как нам исполнилось пять.

Он пожимает плечами, и пытается вести себя беспечно, но это очень важный момент, и он это знает.

- Я не знаю, Кэл. Как все остальные обходятся без меня? – Он ухмыляется, а я плачу, поскольку ничего не могу с собой поделать.

Потому что он моя другая половинка, но я должна быть в здравом уме.

- Не плачь, - ласково говорит он мне и поглаживает меня по спине. – Все будет нормально. Все будет хорошо.

- Нет, - отвечаю я сквозь слезы, хлюпая носом. – Есть так много всего, чего я не понимаю, и не могу разобраться в этом без тебя.

Теперь он смеется и встает, его каштановые локоны падают ему на глаза.

- Это абсурдно, - говорит он мне и из-за смеха его голос становится тонким. – Ты можешь сделать что угодно, Калла.

- Я не могу продолжать прощаться с тобой, - отвечаю ему я, и он знает, что я права. – Каждый раз это срывает пластырь, и ты забираешь с собой частичку моего сердца.

- Поэтому прекрати говорить со мной, - просто говорит он, заглядывая в мою душу. – Ты моя сестра и всегда будешь моей сестрой. Мне не нужно быть с тобою, чтобы ты это знала.

Я закрываю глаза.

- Не могу.

Его рука на моей.

- Ты можешь.

Следует молчание, и его ладонь холодная.

Его ладонь холодная, потому что он мертвый.

- Спокойной ночи, милый Финн, - шепчу я. – Спокойной ночи.

Я вижу его надгробие, стрекозу, могилу.

Его рука исчезла.

Я открываю глаза.

Я одна.

Я достаю бумагу и ручку, и пишу еще одно письмо отцу. Не знаю, зачем я продолжаю, ведь он никогда не отвечает.

Но я пишу и пишу, и когда заканчиваю, то отдаю его Сабине.

- Вы на этот раз отправите его, так ведь? – спрашиваю я. Она кивает.

- Оно будет отправлено утром. А сейчас я заварю тебе чашечку чая, дитя. И принесу его тебе в салон.

Я сижу и жду, и пока я это делаю, у меня посетитель.

Отец Томас.

Джонс проводит его в комнату, и я улыбаюсь.

- Рада видеть вас, отец. – Потому что так оно и есть.

Он сидит со мной на солнце, болтая и держа меня за руку. Его присутствие успокаивающее, и я впитываю его, пока могу.

Он глядит из окна на сад, на статуи, цветы и дорожки.

- Тебе здесь нравится? – тихо спрашивает он, и мне приходится покачать головой.

- Нет. Думала, что смогла бы привыкнуть, но убеждаюсь, что в действительности нет.

Отец Томас улыбается.

- Это пугающее место, - соглашается он. – И оно не для всех. Может быть, пришло время тебе уехать отсюда, дитя.

Я отвожу взгляд.

- Знаю. Но я не знаю, куда уехать.

Священник склоняет голову на бок, свет сияет в его глазах.

- Езжай домой, дитя.

Дом.

Место, где воспоминания преследуют меня. Где ждут обувь Финн, его дневник и неубранная постель, вещи, которыми он никогда больше не воспользуется.

Дом, место окруженное смертью.

- Может быть, - шепчу я.

Он улыбается.

- Позволь помолиться вместе с тобой, прежде чем я уйду.

Я киваю, и он кладет свою руку мне на лоб.

- Через это святое миропомазанье пусть Господь в своей любви и милости поможет тебе с благодатью Святого Духа. Пусть Господь, который освобождает тебя от греха, спасет и вознесет тебя вверх.

Он убирает свою руку.

- Аминь.

- Аминь, - тоже бормочу я.

Я провожаю Отца Томаса, и он машет рукой, уезжая.

Затем я брожу по территории поместья, потому что Дэера здесь нет, а я беспокойна.

Мавзолей тихий, сады безмолвные.

А потом,

Парень в капюшоне.

Он стоит как раз за забором,

И его голова наклонена так, что я не могу увидеть его лица.