Верум

Это не может быть по-настоящему.

Сны не реальны.

- Твои сны – да, - говорит мне Сабина. – Сны – это способ твоего разума привести тебя к свету. Следуй за ними, Калла.

Единственное, за чем я следую – это Дэер. Он приходит за мной, и мы идем по залам, проходим через сады и пробирается к нашему местечку.

Таинственный сад,

Наше место.

Ангелы взирают на нас пустыми глазами, и я припадаю к Дэеру.

Он такой теплый,

Такой сильный, такой сильный,

Такой реальный.

- Это происходит? – спрашиваю его я. – Потому что иногда я не могу отличить разницу.

Он пальцем отклоняет мою голову назад, приподнимая мое лицо к небу. Его взгляд заявляет на меня права, ласкает меня, воспламеняет.

Его ладони обхватывают меня,

И он поддерживает меня.

- Я настоящий, - говорит он в мои волосы. – Ты настоящая.

Мы стоим на солнце,

Нет никаких причин бояться.

Верно?

Дэер целует меня и его губы солнечный свет. Он прикасается ко мне и его пальцы – луна. Где-то ночь, а ночью мы свободны.

Мы сходимся вместе подобно звездам,

Под покровом беседки.

Вдали от глаз,

Вдали от всего.

Только мы.

Наша кожа горячая,

Наши губы жаждущие.

Мы одни.

За исключением богом забытых ангелов.

- Ангелы пугают меня, - шепчу я Дэеру, и ближе прижимаюсь к нему.

Он крепко меня обнимает.

- Знаю, - говорит он. – Почему?

- Не знаю, - отвечаю я, и это правда. – Может быть, это из-за их глаз. Они видят меня.

- Я вижу тебя, - напоминает он мне, и его глаза черные.

Черные, черные,

Черные, как ночь.

- И будешь всегда? – шепчу я, и его шея на вкус как соль. Мои пальцы находят его ЖИВИ СВОБОДНО.

- Да, - обещает он.

- Repromissionem, - говорю ему я. – Это латынь.

- Я знаю.

ГЛАВА 28

Кухня на удивление яркая, и я ковыряюсь в своем бублике, взгромоздившись на табурет, в то время как Сабина готовит.

- Разве здесь нет поваров? – с любопытством спрашиваю я, дабы я никогда не бывала здесь прежде.

- Конечно, есть, дитя, - отвечает она, не оборачиваясь. – Но я завариваю свой собственный чай.

Кастрюлю, которую она помешивает, огромная, и я с сомнением разглядываю ее.

- Для чая это большая кастрюля, Сабина.

Она смеется, а затем изучает меня.

- Я хочу снова прочесть твои карты, - заявляет она. Когда я тут же начинаю сопротивляться, она добавляет. – В последний раз.

В последний раз?

Ладно.

Я следую за ней в ее комнату, и она раскладывает мои карты по кругу.

- Ах, - выдыхает она, вытаскивая карту. – Рыцарь Пентаклей. – Она поднимает на меня глаза. – Она означает что, что-то, наконец, исполнилось. Почти пришло время, дитя.

- Чему почти время?

Она, не отвечая, вытаскивает еще одну карту.

И переворачивает.

Женщина держит весы, ее лицо невозмутимое.

- Справедливость, - произносит Сабина. – Она олицетворяет баланс. Рациональный ум, последовательное сердце. Скоро все у тебя наладится. Ты увидишь вещи такими, как они есть.

Боже, я надеюсь.

Она склоняет голову, и ее пальцы двигаются, и Сабина снова поднимается с одной последней картой.

Темным черепом.

Картой смерти.

- Что она значит? – мой голос дрожит, и я, конечно же, уже знаю.

Она покачивает головой.

- Она не всегда означает смерть, дитя. Иногда она просто означает сдвиг в последовательности вещей, или даже возрождения.

- Но иногда… она просто означает смерть, верно?

Мой голос тихий, и Сабина кивает.

- И в этом случае?

Она пожимает плечами.

- Я не знаю. Нам придется подождать и увидеть.

Это не тот ответ, который я хотела.

Я колеблюсь, но затем мои слова слетают с губ прежде, чем я успеваю их остановить.

- Вы знаете, что произошло с моим дядей?

Сабина смотрит на стол, не поднимая глаз.

- Вы знаете? – мягко спрашиваю я.

- Просто потому что думаешь, что хочешь получить ответ на что-то, не означает, что ты на самом деле хочешь узнать его, - отвечает она, ее слова немного надломлены.

Я гляжу на нее в упор.

Она глядит на меня в ответ, не запуганная.

- Дэер хороший мальчик, - настаивает она, хотя я никогда не говорила обратного. – И что он сделал… ну, должно было быть сделано. Он был молод и расплатился за это. Он никогда этого не заслуживал.

Но она большего не скажет, да и я не уверена, что хочу знать.

Я выхожу из ее комнаты,

И направляюсь в сторону конюшни.

Я не могу находиться внутри,

Не могу быть взаперти.

Мои мысли – мои враги, поскольку они думают о том, чего я не хочу знать.

Я прошу конюха оседлать Юпитера.

- Вы уверены, мисс? – смотрит он на меня, ожидая, что появится кто-то еще. – Вы хотите поехать в одиночку?

Я киваю. Конечно, уверена.

Ветерок развевает мои волосы, откидывая их с лица, когда я уезжаю подальше от дома,

Пока я скачу верхом к пруду.

К месту, куда Дэер брал меня купаться.

Я привязываю поводья Юритера к ветке дерева и оставляю его есть клевер.

Я скидываю с себя рубашку с шортами и захожу в воду.

Она не такая холодная, какой была раньше,

От нее у меня не перехватывает дыхание.

Я плавно скольжу под воду,

Позволяя ей покрыть мое лицо, покрыть голову, но мои волосы вздымаются к поверхности. Я остаюсь под водой так долго, сколько могу, пока мои легкие не становятся горячими и тяжелыми, затем я плыву к поверхности. Откинувшись на спину, я гляжу на небо, держась на воде.

Я плавучая,

Я лодка.

Но затем она снова передо мной.