Вес чернил

Он задержался даже после того, как похоронный агент исполнил все формальности. В конце концов, делать ему было нечего. Идти тоже некуда, разве что домой. Он подумал, что в подходящий момент, возможно завтра, нужно будет подойти к Патриции Старлинг-Хейт и объяснить, что Хелен могла оставить Патриции Смит ценные документы. Правду сказать, Хелен так отчаянно торговалась за этот фолиант, что в сознании Аарона его содержание стало синонимом ее жизни, причем таким же эфемерным. Без Хелен последние ричмондские письма были не более чем предположением.

Впрочем, что бы он ни думал, бумаги все равно отныне принадлежат наследникам Хелен. Как только подвернется возможность, нужно связаться с ними… или попросить сделать это Дарси. Если повезет, Дарси сможет отговорить их от продажи бумаг частным коллекционерам. Но как бы то ни было, Аарон понимал, что ему не имеет смысла надеяться хоть когда-нибудь заполучить эти рукописи, разве что в качестве второстепенного сотрудника в группе Уилтона. И то не факт: аспиранту, который умудрился загубить собственную диссертацию, вряд ли доверят такие важные документы. Да Аарон и сам не знал, нужна ли ему эта работа.

Он уже застегивал куртку, когда его позвала Патриция.

– Это я нашла на кухонном столе, – сказала она, передавая ему толстую папку.

На обложке чуть криво был приклеен листок, на котором дрожащим почерком Хелен было выведено: «Аарону Леви».

Видя, что ему нечего сказать, Патриция просто открыла дверь и выпустила его в ночь.

Папку он открыл, только переступив порог своей квартиры. У него тряслись руки, когда он развязывал тесемки. Внутри, поверх фолианта, лежал линованный лист…

Уважаемый мистер Леви.

Если вы держите в руках эти страницы, то это означает, что у меня больше нет такой возможности.

Я далека от сентиментальности, как вы имели возможность убедиться. Тем не менее вы должны знать, мне очень хотелось поработать над этими документами вместе с вами. Но если папка у вас, то работать вам придется одному. Я приняла решение о судьбе этих бумаг после того, как меня не станет.

Перед вами ваша диссертация.

Документы отныне принадлежат вам. Я солгала вам, когда сказала, что последние страницы сильно повреждены. Мне хотелось прочитать их в одиночестве. Когда вы дойдете до предпоследней страницы исповеди Эстер, сверьте ее с письмом из амстердамского Дотара. Я не сомневаюсь, что вы узнаете знакомые слова. Когда будете читать, вспомните о нашем споре относительно того, чья это история. Вы тогда очень разозлились на меня, но и я ответила вам тем же.

Насчет того, кому принадлежит история Эстер, вы были правы. Но и я тоже, хотя и не мечтала о такой возможности. Наверно, вы сочтете такую возможность маловероятной. Разумеется, это так. Но все же я чувствую, что заслужила право бездоказательно утверждать, что верю в это.

Вы с самого начала поняли, какой музей я сделала из своей жизни. Мне показалось, что это невыносимо. Так что прошу прощения за свое дурное поведение.

Работайте с этими бумагами так, как считаете правильным. Я вам доверяю.

Хелен

Аарон прошел в квартиру. Включил свет, машинально поставил чайник. Письмо Хелен он перечитал раза три и только потом раскрыл фолиант.

– Так вот ты где, – сказал он, обращаясь к Эстер.

Вот ты где.