«Что происходит? Все в порядке? Вы не сможете меня увидеть, потому что здесь уже очень поздно, а я в машине».
Она не отвечает – вместо этого поступает видеозвонок, и я немедленно отвечаю на него. Лицо Келли заполняет экран, и она подносит палец к губам, поэтому я отключаю звук. Она крадется по дому и, стоя в дверях столовой, направляет туда камеру телефона.
Уэйд и Эдисон сидят за обеденным столом. Я прищуриваюсь, но мне требуется всего пара секунд, чтобы понять, что они играют в шахматы. Я слышу айпад Эдди, но вижу, что это Уэйд использует гаджет.
«Твоя очередь».
Становится тихо, потом оба смеются. Смех Эдди окрашен озорством и гордостью, а Уэйда – удивлением.
– Ты подловил меня, приятель, – говорит муж, бросает взгляд на айпад, и AAК говорит: «Хорошая работа».
Эдди берет айпад, смеется и хлопает в ладоши от восторга, когда AAК объявляет: «Эдди пешка ест папа пешка».
Ракурс совершенно неправильный, и смартфон Келли слишком далеко, чтобы я могла быть уверена, но когда Уэйд поднимает глаза на Эдди, мне кажется, я вижу в его взгляде проблеск чего-то нового. Я не могу сказать, привязанность это, любовь или гордость, но подробности совершенно не имеют значения.
Уэйд
Это был важный день – один из самых эмоциональных в моей жизни. Но такое… такое уже чересчур. Я держу себя в руках, пока Келли возвращается в свою комнату, а потом включаю звук.
– Как долго это продолжается? – интересуюсь я.
Мой голос все еще гнусавый от слез после встречи с Эмилией, и я беру себя в руки, надеясь уклониться от вопроса, если Келли заметит и захочет узнать причину. Но она слишком погружена в ситуацию и посмеивается над отцом. Дочь отвечает мне, широко улыбаясь:
– Ну, несколько дней назад папа стал пытаться объяснить Эдди правила, чтобы они могли играть вместе, но он настаивал, что они должны разговаривать. И сразу стало очевидно – жалкий провал, – говорит Келли и закатывает глаза. – Но сегодня утром Эдди нашел самоучитель в коробке от шахматного набора, сел, прочитал все это, потом взял AAК и попросил папу поиграть. Папа, похоже, наконец понял, что если он хочет играть с Эдди, ему придется общаться на условиях Эдди. С тех пор они там и сидят. Папа легко выиграл первую игру, но у меня такое чувство, что он позволит Эдди выиграть эту. Я просто подумала, что тебе будет интересно посмотреть… знаешь, ведь это чудо, что папа наконец-то нас послушал.
– Иногда… – Я поперхнулась. – Иногда папе нужно убедиться во всем самому. Мне кажется… возможно, мне следовало подумать об этом несколько лет назад.
– Пожалуйста, не надо, мамочка. – Келли смеется. – Ты и так много всего делаешь. Тебе не нужно думать еще и за папу. Как отпуск?
– Это не от… – начинаю я поправлять ее, но умолкаю. – Знаешь, Паскаль, сегодня я стояла на вершине горы и оттуда можно было увидеть сразу две разные страны. А еще я раскрыла удивительную тайну из прошлого Бабчи. И мне не терпится вернуться домой и рассказать тебе обо всем. Однажды мы вместе приедем сюда, в Европу, и я заставлю тебя попробовать квашеную капусту.
– Что это такое?
– Это капуста, которая перебродила.
– Фу! Мама! Способ сделать отвратительную еду еще более отвратительной!
Мы с Зофией обмениваемся улыбками.
– Похоже, у вас и без меня все в порядке, – говорю я Келли.
Ее взгляд смягчается.
– Мамочка, мы скучаем по тебе. Очень. Но… Мне не терпится узнать все о твоей поездке. И сегодня у нас все хорошо. Еще две ночи, верно?
– Еще две ночи, – бормочу я и зеваю. Громко. Келли смеется. – Медвежонок, я уже доехала до своего отеля, так что мне нужно идти, но, пожалуйста, скажи папе, что я позвоню ему через пять минут?
– Конечно, мам. Поговорим с тобой завтра. Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, медвежонок, – отвечаю я, и она дает отбой. Зофия паркует машину, поворачивается ко мне.
– Хорошо, что вы не уехали домой этим утром, верно? – говорит она, и я тихо смеюсь.
– Возможно, это было бы ошибкой десятилетия.
– Привет, Элис. – Уэйд настороженно отвечает на мой звонок. Он смотрит в камеру так, словно она вот-вот его укусит.
– Прости, – выпаливаю я, и его брови сходятся на переносице.
– Я знаю, ты написала мне…
– Нет, Уэйд. Мне действительно жаль. – Я всхлипываю, и теперь он выглядит совершенно испуганным. – Эдди нуждается в тебе так же сильно, как и во мне. На этой неделе ты сделал с ним то, чего не смогла я, и это может только расширить его мир. Прости меня.
– Элли, и ты прости меня, – шепчет Уэйд, и я вижу, как румянец расплывается по его лицу. – Были вещи, которых я совсем не понимал. Теперь я немного лучше в них разбираюсь.
– Я разгадала большую тайну Бабчи, – сообщаю я сквозь слезы. А потом, уже начав безудержно реветь, пытаюсь ввести его в курс дела.
– Элис, – говорит он, когда я наконец перестаю навзрыд причитать. – Я чертовски горжусь тобой!