Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах

– В царство Велеса и Мокоши провожаем мы сейчас славных воинов, погибших вчера в змеиной битве. Слава их будет сиять в веках, Перун – повелитель молний, примет их с честью. Всех. От опытнейшего сотника Вятши – да-а, не повезло в том бою его сотне – до совсем молодых гридей – Горислава и Радонега. Все знали Вятшу, и немногие – этих достойных юношей. Тем не менее мы почтим их сегодня достойно.

С этими словами Хельги взял у ближайшего воина факел и, посмотрев в небо, ткнул его в облитую смолою краду. То же самое, словно по сигналу, одновременно проделали стоящие вокруг кострища воины. Вспыхнуло, занялось кровавой ночною зарею пламя. Охваченная огнем крада запылала, источая запах смолы и гари. Молодые воины подхватили копья, сойдясь в ритуальной битве. Остальные, собравшись в тесный круг, подбадривали их криками. Началось веселье – только так, и никак иначе, надлежало провожать воинов в иной мир – под звон мечей и радостные крики товарищей. Разгоняя тьму, все выше и выше поднималось над лесом яркое оранжевое пламя. Треща, рвались в небо жаркие ярко-красные искры, и громкие крики оглашали окрестности сожженного Наволока.

Отойдя от пылающей крады, Хельги краем глаза заметил, как, оглянувшись, устремился в кусты малинника предатель Стемид. Ага, значит, не зря его подозревали! Князь не стал отдавать приказ задержать его, зачем? Пусть делает свое подлое дело.

А Стемид, обойдя малинник, бросился вниз, к реке. Найдя тропу, поднялся вдоль по течению к дереву, которое приметил еще раньше, днем. Знал, где искать, – огромная кривая сосна с выжженной на шершавой коре руной. Предателя уже ждали – на этот раз сам Ажлак, не понадобилось и пароля-фибулы.

– Погибло много воинов, – шепотом доложил варяг. – Самых достойных. Дружина князя ослабла. Сильно ослабла, волхв! Принес ли ты наконец серебро?

– Вот. – Ажлак с улыбкой протянул предателю кожаный мешочек. – Тут не серебро, золото. Взгляни. Если мало, добавлю.

– Золото?!

Стемид с азартом развязал ремешки – на миг показалось вдруг, что мешочек шевелится. Бред! Может ли шевелиться золото? Когда же… Когда же выйдет из-за туч луна? Ага, наконец-то! О, сколько здесь всего! Действительно золото – ромейские солиды. А средь них… О, боги!

Черная свернувшаяся кольцами змея, высунув голову из мешка, ужалила предателя в горло и, распахнув крылья, улетела в ночь.

Стемид не успел даже вскрикнуть – горло распухло, он начал задыхаться, задыхаться…

– Ну, вот и все, – усмехнулся Ажлак, столкнув труп в реку. – Варяг выполнил свою работу, дальше – дело других.

Волхв прислушался-на тризне пели боевые песни.

– Что ж, пойте, – осклабился жрец. – Надеюсь, скоро мы споем скорбную песнь и на могиле Вещего князя.

Глава 14 Путь и идущие по нему

Рекоша новгородцы: «Сего мы насилья не можем смотрити».

Новгородская первая летопись младшего извода

Август 868 г. Шугозерье

Поваленный частокол, сгоревшая до углей церковь, пепелища на месте скриптория, трапезной, келий – такой вот печальный вид представился глазам Вещего князя и его спутников вместо некогда цветущей обители. Не по-летнему промозглый ветер гнал по низкому небу тучи, раскачивал ветви сосен, поднимал на лесном озере серые холодные волны.

Покачав головой, Хельги осмотрелся и сразу приметил невысокие холмики с деревянными крестами – могилы. Значит, кто-то все же остался жив… Кто же?

– Князь, здесь рядом селение. – Один из воинов показал рукой в сторону леса, где за ветвями елей чернел частокол, местами поваленный, местами обожженный.

– Было селенье, – невесело усмехнулся князь. – Однако пойдем, взглянем.

Ветер разносил пепел, раздувал еще не погасшие угли – все, что осталось от селища. Угли, частокол да обезглавленные трупы жителей – впрочем, не так уж и много их было, жителей-то, всего полтора десятка. Убили всех, не пощадили никого – ни детей, ни стариков, ни женщин.

«Интересно, если это дела Келагаста, то зачем ему понадобились головы? – сам себя спросил Хельги. – Или староста уже стакнулся с Чернобогом? Ведь волхв направлялся именно в эти места».

Князь склонил голову – если так, то справиться с мятежным старостой гораздо труднее. Это – с одной стороны. С другой же – гораздо легче теперь отыскать Чернобога. Он где-то здесь, рядом, быть может, даже в соседней деревне, недаром Келагаст прихватил с собой головы убитых – для жертвы, для чего же еще-то? Если, конечно, сожженные обитель и деревня – дело рук наволоцких людишек. Впрочем, кому еще здесь безобразить? Только Келагасту, больше некому. Князь обернулся к Найдену.

– Поблизости есть селища?

Тиун задумался, посмотрел вдаль, теребя русую бороду, кивнул:

– Есть. К югу – усадьба Дивьяна, не знаю, захватил ли ее уже Келагаст, на восход – пашозерские огнища, погост, на закат – Куневичи, а на севере… на севере, похоже, и нет ничего. По крайней мере – вблизи.