Вещное право

Следует также иметь в виду, что изначальный смысл категории ценных бумаг заключается именно в «овеществлении» закрепленных ими прав с помощью их фиксации в документе (вещи) для того, чтобы облегчить их последующий оборот путем применения вещно-правовых категорий «передачи», «добросовестного владения», «виндикации» и т. п., неприменимых к юридическому оформлению перехода обязательственных и иных гражданских прав. Поэтому отпадение вещной формы у современных эмиссионных ценных бумаг – акций, облигаций и некоторых производных от них «финансовых инструментов», закрепляющих стандартный набор прав (при системе их регистрации у реестродержателя, публично-правовой контроль за деятельностью которого заменяет «вещное обеспечение» закрепленных ими прав в форме документа), изменяет их гражданско-правовой режим, лишая эти «инструменты финансового рынка» статуса объектов вещных прав. Поскольку данной проблемы не существует в англо-американском праве, которому неизвестны различия правового режима вещей и прав (и в котором отсутствуют сами обобщающие институты вещных прав и ценных бумаг), эти юридические различия не были учтены экономистами при рецепции «финансовых инструментов» в отечественное гражданское право.

Между тем в современном европейском праве активно формируется взгляд на «ценные бумаги, учитываемые записью на счете», как на новый, особый объект гражданских прав – «новый имущественный объект», или «имущественную ценность suigeneris»[122], уже получивший и свое, особое обозначение – «ценные права» (Wertrechte), или «эффекты» («зарегистрированные эффекты» – Buchejfekte)[123], а не ценные бумаги (Wertpapiere). Так, в ст. 3 швейцарского Закона об учетных эффектах (Bucheffektengesetz) 2006 г. они определяются как «оборотные права требования или права участия, зачисленные на счет депо, в отношении которых владелец счета может совершать соответствующие распоряжения». Таким образом, речь идет не о вещах или их аналогах, а об особых правах требования, оформленных записью на счете, но имеющих подобный вещно-правовому «абсолютный эффект» в силу прямого указания закона (а не воли сторон какого-либо договора)[124]. Этот современный подход, исключающий признание новых имущественных прав объектами права собственности, представляется гораздо более перспективным и отвечающим существу дела, нежели малоудачные попытки придания им вещно-правового режима путем объявления их аналогами вещей.

С этой точки зрения проблема «бездокументарных ценных бумаг» напоминает давнюю историю с не менее условным понятием «интеллектуальная собственность», которая первоначально (а некоторыми современными авторами и по сию пору) понималась буквально – в качестве некой разновидности традиционного вещного права. По этому поводу замечательный дореволюционный исследователь патентного права А.А. Пиленко писал, что «неразвитое юридическое мышление очень часто руководится так называемым законом конструкционной экономии. Закон этот заключается в следующем: появление какого-нибудь нового социально-правового явления всегда вызывает – как инстинктивный первый порыв – желание субсуммировать это явление в одну из издавна устоявшихся, издавна известных юридических категорий. С точки зрения такой конструкционной экономии можно было бы, например, сделать любопытный обзор тех построений, которые производились с различными новыми факторами нашей общественной жизни: бумага на предъявителя, страхование рабочих, даже вексель – сначала сделали полный кругооборот по всем сколько-нибудь подходящим институтам, ища себе прибежища; и только очевидная невозможность всех и каждой «аналогичной» конструкции приводила юристов, volens nolens, к сознанию необходимости поработать над конструкцией самостоятельно»[125]. Можно отметить, что при исследовании гражданско-правового режима «бездокументарных ценных бумаг» указанный закон проявил себя в полной мере.

В высокоразвитых западноевропейских правопорядках можно встретить отдельные случаи распространения гражданско-правового режима вещей на некоторые ограниченные вещные права. Так, в Германии вещное право застройки по своему гражданско-правовому режиму приравнено к земельным участкам (недвижимым вещам), и, следовательно, само может стать объектом вещного права (например, права залога). Включение некоторых вещных прав в земельный участок (недвижимую вещь) в качестве его составных частей известно не только германскому праву (§ 96 BGB), но и другим развитым европейским правопорядкам (см. подп. 2 абз. 2 ст. 655 ШГК, ст. 526 французского Code civil, ст. 813 итальянского Codice civile).