Вести о Япан-острове в стародавней России и другое

Конец 10-х — начало 20-х гг. XX в. — интересный и во многом примечательный период для российского японоведения и востоковедения в целом. В России, как и в Западной Европе, развитию востоковедения как науки предшествовал период «практического» востоковедения, связанного с такими сферами деятельности, как внешняя политика, торговля, нужды управления восточными колониями, освоение новых территорий и сфер влияния, а также миссионерство и паломничество. Начало японоведению как науке было положено при Петре, но развитие его началось именно в этот период начала XX в. (именуемый в Японии эпохой Тайсё). Еще с 70-х гг. XIX в. преподавание японского языка было возобновлено на факультете восточных языков Санкт-Петербургского университета, и в начале XX в. японоведение в России уже стало профессиональным, специализированным, притязающим на объективность своего знания и на непосредственное знакомство с фактами изучаемой культуры. Аналогичные процессы происходили тогда и в других областях российского востоковедения. И начало профессионального исследования японской литературы и учреждение новых мировоззренческих и теоретических основ для этого исследования, как мы предполагаем показать, связано прежде всего с именем С.Г. Елисеева и его статьей, которую он написал во время своей работы в Санкт-Петербургском университете.

Однако нельзя не отметить тут же следующего обстоятельства: хотя эта аналитическая обзорная работа С.Г. Елисеева имела, по сути, определяющее значение для становления японской филологии в России, до последнего времени она была отечественным японоведам почти недоступна, а сам С.Г. Елисеев долгое время оставался малоизвестным у себя на родине по причинам, не имеющим непосредственного отношения к науке.

Скажем несколько слов о самом авторе работы[178].

И личность С.Г. Елисеева, и его работы на разных языках (около ста публикаций) представляют собой явление поистине значительное — например, Э. Рейшауэр, ученик С.Г. Елисеева, говоря о нем как об основателе западной японологии, называет его гениальным преподавателем, но прежде всего — исследователем-пионером, открывшим новые подходы в науке, а также первым профессиональным японоведом Запада[179].

«Сверхмощным японоведом» называет С.Г. Елисеева и его японский биограф и исследователь Курата Ясуо[180], лично встречавшийся с ним.

Творческая личность С.Г. Елисеева в самом деле уникальна — в ней органично соединились разные типы образования и эрудиции и научная судьба его складывалась в самых разных литературно-философских и художественных мирах.

Родился он 1/13 января 1889 г., отец его, сын крестьянина, стал знаменитым предпринимателем, основателем и владельцем Елисеевских магазинов в Москве и Петербурге.

Как отмечают биографы С.Г. Елисеева, он с детства знал основные европейские языки, в гимназии изучал греческий и латынь, затем, в университетах Берлина и Токио, он овладел японским и в значительной мере китайским. Таким образом, нет никаких сомнений, что он был знаком со всеми основными трудами по Японии, опубликованными к тому времени на разных языках Востока и Запада.

С гордостью именовавший себя учеником Нацумэ Сосэки, он в Японии изучал театр Кабуки не только по спектаклям и книгам, но и проводя часы в гриме и живописных одеяниях оннагата — актера, исполняющего женскую роль; живя в Токио, он писал для газеты «Асахи» о современной русской литературе, в Париже — о новой японской живописи и археологических раскопках в Китае, по его учебникам японского языка занималось несколько поколений американских студентов. Он воспитал многих выдающихся современных японоведов Запада, а до этого и сам учился у известных ученых того времени — читая «Кодзики» под руководством известнейшего японского филолога Уэда Маннэн и изучая классическую японскую литературу у авторитетного профессора Хага Яити.

Интересно, что первая публикация С. Елисеева в Японии была посвящена современной русской поэзии (журнал «Тэйкоку бунгаку» за 1909 г.). В студенческие годы он изучал и айнский язык, и каллиграфию, и камбун, т. е. китайские классические тексты, которыми начал заниматься еще в Берлине, толкуя Мэн-цзы с помощью известных специалистов, профессоров Вильгельма Грубе и Отто Франке.

Будучи весьма начитан в классической литературе Китая и Японии, С. Елисеев еще интересовался и изобразительным искусством. Живопись была увлечением его юности, и потом, в период его краткого приват-доцентства в Петрограде, работая над диссертацией по Мацуо Басё, он одновременно читал курс по истории искусства Китая и Японии. В его научном наследии нет монументальных монографических работ, но несомненны широта и разнообразие его дарований. Литература, классическая и современная, японская и китайская, театр, живопись и скульптура разных ареалов Дальнего Востока, японская мифология, этнография и социология японского общества — прежде и в Новое время, японская храмовая архитектура, японский язык для начинающих, продолжающих и продвинутых и т. п. — вот примерный круг затронутых им тем.