Вестник

            Байронсу было достаточно одного взгляда.

            – Изабелла. – Дэн почти нежно взялся за деревянную раму. На толстом картоне плыл незамысловатый пейзаж: дымчато-зеленый, с глубокими синими тенями. Был виден край каменистого плато, из-за которого вытекала разделенная на два рукава река. Левый рукав был перегорожен поваленным лесом, правый скрывался за холмом. Посередине мерцали блики и перевернутая лодка. – Грустная картинка.

            – Разве? – Тэйси налил себе еще кофе.

            – Да.

            – По крайней мере, утопленников не видно.

            – Ты действительно считаешь, что это намек на то, на что сам мне намекаешь?

            – Есть другие версии?

            Дэн отрицательно покачал головой. Рональд, словно дирижер, развел руками:

            – Если в этой картинке правда, то наш Поток разделился на два альтернативных. И мы не просто меняем направление Течения, мы меняем сам Поток.

            – Ты когда-нибудь слышал о таком? Не в теории?

            Рональд скривил физиономию: – Не заставляй меня говорить банальности.

            – Хорошо. Левый рукав завален. Правый течет неведомо куда.

            – Но течет.

            – Допустим, правый рукав мы создали своими действиями. Но это другой мир!

            – Какая разница, Байронс, если ты уже в нем существуешь?

            – С чего ты взял? У нас есть симпатичная альтернатива слева. Тебе нравятся кувшинки?

            – Смотри внимательнее.

            Дэн принялся разглядывать картину. На третьей секунде он всё-таки догадался: – Угол обзора зрителя с правой стороны плато?

            – Именно.

            – И всё? По-твоему, этого достаточно, чтобы сделать вывод?

            – Если мы верим картинам как посланию от человека с карт-бланшем на руках, то в них нет случайностей. Тем более, что случайностей не бывает.

            – А если мы не доверяем картинам?

            – У тебя есть другое объяснение происходящему в южной комнате?

            Дэн опустил лицо. Рональд встал, склонился над ним, чтобы не скрести затылком по потолку. Взял из его неподвижных рук картину и опять бережно завернул в черную бумагу.

            – Мы и в теории редко о таком слышим. Это почти сказка, – тихо сказал Дэн.

– Но, согласись, эта сказка очень похожа на правду. – Рональд прислонил картину к стене. – Два рукава одного Потока по отношению друг к другу параллельные миры; и если Тэа родилась после разделения в «левом» рукаве, то переход в «правый» автоматически делает ее мимикридом, но не создает временного парадокса. Потоки всё еще обладают общим истоком, обычное правило искажается и Тэа может оставаться у нас дольше установленного лимита.

            – Но это означает, что она помогает своему миру стать Дельгом.

            – Скорее, она помогает нашему общему миру обрести будущее.

            – Но она тоже станет Дельгом... Я не смог определить, когда появился ее «спектр», но она впервые рожденная. Если это случилось после разделения, от нее вообще ничего не останется.

            Тэйси отвернулся.

            – Будем надеяться, что это не так. Что она лишь потеряет начальную инкарнацию. Вместе с воспоминаниями о пережитом.

            – А если нет? Постой... Может, поэтому я ничего не вижу? Мир еще слишком зыбкий, невозможно просчитать, что и как сложится хотя бы через сто лет. Или мы просто застряли в «левом рукаве» – тогда мне и видеть нечего? – Байронс замотал головой. – Тано, всё это даже теорией назвать сложно!

            – Полагаю, что-то из этого уже стало нашей реальностью.

            Дэн шумно вздохнул, как набегавшийся пес.

            Что-то задвигалось за стеной, они услышали вопросительные голоса. Потом всё стихло, и из-за поворота появились Тэа и Алекс.

Ее трясло и качало, словно после Перехода; Райн следовал за ней на полшага позади, готовый в любой момент оказаться на подхвате. На мгновение она задержалась, пока он выкручивал над ее головой запасной люк, затем на удивление прытко вскарабкалась по опустившейся лестнице и исчезла в дожде. Алекс последовал за ней.

Люк закрылся.

            Дэн бесшумно выругался и принялся раскачиваться взад-вперед. Рональд уселся на намокший табурет. Спустя какое-то время в коридор высунулся оперировавший Тэа врач и жалобно посмотрел в запертый люк. Дэн, не прекращая раскачиваться, подал ему знак, что всё в порядке.

            – Не знаю, что за фокус сотворил Райн, но я обязательно выясню. – Врач чихнул и скрылся в комнате.

            Рональд пнул табурет Байронса. – Всё же интересно, а что же Алекс...

            – А что же Ростов... – перебил Дэн. – А что же Изабелла... А что же Элинор, черт побери.

            Тэйси пнул табурет во второй раз. – Хватит ныть. Меня, честно говоря, совершенно не заботит, насколько происходящее соответствует нормам. Что меня заботит, так это частности. Тэа. И Алекс.

            Дэн перестал раскачиваться. Поводил носом из стороны в сторону. Затем встал и ушел к Охотникам. Он вернулся пару минут спустя – но уже с ноутбуком, большим термосом и набором небьющихся чашек. Положил компьютер на колени к Рональду.

            На монитор выводились картинки со всех камер наблюдения на поверхности – в том числе с тех, что были расположены над самим лагерем. На нескольких были видны Алекс и Тэа: она сидела прямо на мокрой траве, Райн стоял поодаль, даже не стараясь прикрыть ее от дождя. Тэйси выбрал ракурс посимпатичнее и увеличил изображение. Камера почти вплотную показала запрокинутое лицо Тэа.