Вестники времён (сборник)

— Всем — вон! — яростно, но очень тихо бросила Элеонора Пуату. — Шевалье де Борн, к вам это тоже относится. Быстро!

— Матушка! — вскочил Ричард.

— Вы слышали приказ королевы? — она произнесла эти слова таким тоном, что даже племяннику, герцогу Йоркскому, стало понятно — если станешь противоречить, слетит голова, и никакой Ричард не поможет. Бертран де Борн предусмотрительно исчез первым. Через несколько мгновений в королевской палатке остались только любящая мать и почтительный сын.

— Ну? — набычился Ричард. — Бунт в Англии? Меня лишили короны?

— Я была бы счастлива, случись так, — стремительно начала атаку Элеонора. — Что вы себе позволяете, мессир сын мой?

— Я только проводил военный совет с моими друзьями, — будто оправдываясь, сказал король и тотчас понял, что налицо поражение: неверный тон избран с самого начала. Как только мать может столь быстро победить в словесном поединке?

— Где ваша сестра, сир? — Элеонора шагала вперёд, оттесняя Львиное Сердце к середине шатра. — Где Иоанна, моя старшая дочь? Во что вы втянули несчастную вдову?

Ричард наконец сумел взять себя в руки и ответил с наивозможным достоинством:

— Её величество королева Сицилийская отдыхает в предоставленном мною шатре. Иоанна крайне огорчена вероломством Танкреда, пожелавшего отобрать у неё наследство, принадлежащее английской короне, а стало быть, и королю.

— Прошло тридцать лет с тех пор, как вы, мессир сын мой, произнесли первое слово! — воздела руки к небесам Элеонора. — И наконец научились обращать эти слова в доступную обычным смертным речь! Я не верю, что подобные мысли возникли именно в вашей голове! Кто подсказал? Отвечайте же!

Королева-мать сделала ещё шаг вперёд, а Ричард, который был выше Элеоноры почти на две головы, на шаг отступил.

— Законы. Законы Сицилии и Англии! — напряжённо ответил король. — Достояние двух супругов принадлежит только супругам и никому более…

— Ах, во-от оно что! — внезапно успокоилась Элеонора и присела на стульчик без спинки возле раскладного стола. Её тихий и насмешливый голос являл опасность куда более грозную. Когда королева мать несдержанно кричит, это не так страшно. — Смею заметить, сир, вам для начала следовало бы как следует научиться читать. Чтобы потом ссылаться на законы…

Королева-мать неожиданно мило улыбнулась (Ричарда передёрнуло, ибо за много лет он отлично изучил все хищные жесты возлюбленной матушки) и извлекла из рукава сюрко закрытую крышкой блестящую медную трубку, предназначенную для хранения свитков.

— Отвлечёмся ненадолго, — Элеонора щёлкнула металлическим замочком и, вскрыв цилиндр, вынула пергамент самого внушительного облика. Желтоватый тонкий лист из лучшей телячьей кожи. — Знаете, что это? Ричард, я к вам обращаюсь!

— Что? — хмуро переспросил Львиное Сердце.

— Сегодня днём, пока вы изволили преламывать копья на турнире, я побывала у святейшего папы Климента и просила его о милости… Это — булла о назначении вашего сводного брата Годфри де Клиффорда, ныне канцлера Англии и архиепископа Кентербери, кардиналом всех королевств Англии, Ирландии и Шотландии. Годфри теперь входит в конклав, способный избрать следующего папу. Вы меня понимаете?

Ричард понял. Если Годфри стал кардиналом (а потомок Прекрасной Розамунды, пусть и бастард, всё-таки входил в королевскую семью и являлся ставленником матери), то, значит, после смерти папы Климента у него появляется неплохая возможность занять апостольский престол. У Элеоноры недурственные связи в ватиканской курии, и её друзья могут весьма повлиять на решение собрания кардиналов, выбирающих нового папу. Королева-мать нанесла новый удар. Климент III — глубокий старик и может весьма скоро уйти в мир иной и лучший…. Если папой вдруг станет Годфри — Элеонора Пуату победит окончательно, раз и навсегда. Клиффорд будет прислушиваться к её мнению, а не к словам королей.

— Итак, мессир сын мой, вы откажетесь от притязаний на приданое вашей сестры? — проворковала Элеонора. — Или будете настаивать? Закон на вашей стороне, а если вы сумели уговорить Иоанну, то, значит, заполучили главнейшего свидетеля по тяжбе. Оставьте эти мысли. К закату я подарю вам, сир, сто пятьдесят тысяч фунтов золотом. Наличными монетами, которые перейдут в вашу собственность и казну.

Ричард верил и не верил. С одной стороны, угроза Элеоноры вполне осязаема: Годфри по велению папы стал кардиналом, а это значит, что получил ещё бо́льшую власть над Англией. Преемник Уильяма де Лоншана пляшет под дудку королевы-матери. Вывод один — ситуацией владеет Элеонора.

Но Ричард Львиное Сердце прославился в веках именно своим упрямством. Он плохо понимал, что такое интрига, политика или государственный разум. А потому король Англии нехотя, но твёрдо ответил Элеоноре:

— Права моей сестры ущемлены Танкредом. И я добьюсь своего. Матушка, не вынуждайте меня — коронованного монарха, держащего скипетр, печать и корону! — обижаться на вас. Танкред Сицилийский так или иначе возвратит моей сестре приданое. Это последнее слово.