Вестники времён (сборник)

…Хью де Пейн быстро добился расположения высших князей церкви и, вероятно, оставил найденное сокровище в Риме в обмен на благосклонность апостольского престола. Орден, доселе отнюдь не богатый и не многочисленный, начал расти как на дрожжах. В него вступали как бедные рыцари, так и герцоги, дворяне передавали командорствам свои земли и богатства, тамплиеры построили множество замков в Сирии и Палестине, часть рыцарей перебрались из Иерусалима в Европу, образовывая командорства Тампля во всех странах, от Шотландии до Португалии и от Франции до Польши. Стоит заметить, что принадлежавший некогда Рено де Шатильону неприступный замок Крак де Шевалье после исчезновения бургундского авантюриста перешёл в собственность храмовников. Генрих II Плантагенет после убийства Томаса Бекета пожелал искупить грех и внёс пожертвование Тамплю «для благочестивых нужд» в размере сорока двух тысяч марок серебром, а расчётливый и экономный Филипп-Август передал на хранение парижским рыцарям Храма всю государственную казну.

Уже через двадцать лет после утверждения ордена папой тамплиеры решили переплюнуть евреев и ломбардцев в делах денежных. Неизвестно, кому из магистров пришла в голову светлая идея воспользоваться изобретением пройдошливых итальянцев — заёмными и доверенными письмами. Проценты за хранение денег взимались небольшие, а любому путешественнику удобнее не таскать с собой крупные суммы, на которые может положить глаз любой вор и разбойник, а отдать честно заработанное золото в тамплиерский банк и более ни о чём не беспокоиться — в кармане лежит пергамент, который через столетия получит наименование «чека», а деньги охраняются не только вооружёнными рыцарями, но и авторитетом церкви…

Тамплиеры разрушили древнюю и неразумную систему накопительства, когда золото просто собиралось и складывалось, оборачиваясь мёртвым грузом. Магистры и командоры ордена здраво рассудили, что деньги должны порождать деньги, и начали использовать вклады мирян для совершения торговых операций. Командор иерусалимской прециптории покупал за сто золотых безантов груз перца, пришедший из Индии по Великому Шёлковому пути, платил ещё двадцать безантов за перевозку в Марсель и ещё десять — за дорогу от Марселя до Парижа, а обосновавшиеся в столице Франции рыцари перепродавали перец за четыреста безантов. Желающие могут посчитать процент чистой прибыли, отправившейся в казну ордена, ибо неважно, где живёт тамплиер — в Святой земле или в горах Шотландии.

Теперь храмовники меньше всего походили на «бедных рыцарей». За шестьдесят лет активной деятельности, прошедших со времён святого Бернара, Тампль получил в ленное владение огромные земли, десятки замков и сосредоточил в своих руках колоссальные богатства, за что тамплиеров невзлюбили и начали распускать о них гадкие слухи и откровенную клевету. Взять хотя бы историю со штурмом Аскалона в 1153 году.

По общему мнению, ворвавшиеся в город первыми тамплиеры перекрыли для остальных рыцарей проход и бросились грабить арабские дома, но в действительности всё происходило отнюдь не так. Конечно, военная добыча — дело святое, однако говорить о том, что рыцари ордена Храма поголовно являются трусами или скупцами, не приходится. Войдя через пролом в стене в Аскалон, отряд тамплиеров не пропускал в город обычных дворян лишь из-за великой опасности, которой могли быть подвергнуты их жизни. Естественно, что рыцари-храмовники погибли все до одного (какой уж тут грабёж?), но своей доблестью сохранили основные силе крестоносного войска… которому и достались после взятия города все богатства Аскалона.

С мирянами тамплиеры общались мало, вызывая тем самым разнообразнейшие сплетни. Никто не ведал, что на самом деле происходит за незримыми стенами, отделявшими орден от суетной действительности, но знал одно: если тебе срочно нужны деньги, ты можешь занять неплохую сумму в Тампле, разумеется, под серьёзное обеспечение.

Именно такую сделку и заключила с храмовниками королева-мать Элеонора Пуату.

* * *

Своё состояние после отбытия Элеоноры к королю Ричарду Казаков обозначил маловразумительными для обитателей двенадцатого века словами «плющит и таращит».

Плющило его от обилия информации, свалившейся за сегодняшний день, а таращило по причине недавнего общения с обходительным и образованным мессиром де Гонтаром. Факт оставался фактом: мессир де Гонтар Казакову не привиделся, имелись материальные доказательства минувшего разговора (Сергей, вспомнив, специально сбегал в сад и тщательно осмотрел следы на пыльной дорожке. Две пары: одни, принадлежащие оруженосцу, другие — человеку покрупнее и имеющему больший размер обуви. Значит, был на самом деле).

Казаков отправился к Беренгарии — принцесса читала Святое Писание, как и положено богобоязненной благородной девице — и показал золотую маслину, сказав, будто нашёл на дворе. Беренгария подивилась тщательности шлифовки, но ничего необычного в комочке драгоценного металла не обнаружила.