Вестники времён (сборник)

Два отдельных стола — один для монастырских сестёр, другой для гостей. Монахини, согласно правилам святого Бенедикта, кушают молча, специально назначенная чтица громко декламирует какие-то душеспасительные тексты на латыни, обязательная молитва перед трапезой… Еда, впрочем, роскошная и горячая. День сегодня не постный, а посему подано изрядное количество хорошо приготовленного мяса (Казаков долго привыкал в Нормандии к репейному маслу, весьма противному на вкус. На Сицилии все жарили на оливковом — здесь маслобойни встречались через два дома на третий). Копчёная птица, неизменная рыба, овощи… С чем здесь особо любили возиться, так это с пирогами. Выбор гигантский. Похоже, монастырские стряпухи задались целью перещеголять друг друга в выборе начинки и формы своих изделий. Пироги с дичью, свининой, ягодами, фруктами. С рыбой, осьминогом, икрой кефали, мидиями, водорослями, мясом дельфина. Отдельный пирог с чесноком — сжуёшь кусочек и кажется, что превращаешься в огнедышащего дракона. И всё равно больше трёх-четырёх пирогов не осилить — Казаков по прошлой жизни привык, что пирожок должен быть маленьким, от силы с ладонь, начинка прячется в самой глубине, и то если догрызешься… А тут они здоровые, не меньше большой тарелки размером, тесто тонкое и пресное, зато внутрь всякого добра понапихано со всей щедростью.

— Вчерашний стол у Танкреда по сравнению с этой роскошью кажется мне весьма скромным, — шёпотом заметил господин оруженосец. Беренгария, сидевшая напротив, рядом с чинно откушивавшей варёную рыбу мадам де Борж, усмехнулась:

— Монахини всё делают для себя. То, что остаётся, раздают бедным. Выйдете после обеда к воротам и посмотрите, сколько там соберётся простецов, желающих набить брюхо дармовым угощением.

— Ваше высочество! — В первый раз на памяти Казакова камеристка Элеоноры подала голос, и прозвучал он весьма укоризненно. — Благотворительность заповедана Господом. Полагаю, вам не следует столь нелицеприятно отзываться о помощи монастыря бедным людям. И говорите, пожалуйста, потише. Мы, безусловно, миряне, но следует блюсти правила святого Бенедикта, если уж нам пришлось жить в святой обители.

Беренгария замолчала, но сделала такой прискорбно-капризный вид не терпящей высоконравственных поучений распущенной девицы, что Казаков уткнулся носом в пирог, дабы не смущать мадам де Борж глупой улыбкой.

Конечно, стол украшали и винные кувшины, но ближе к окончанию безмолвной церемонии «принятия пищи» в трапезной появился огромный дымящийся чан и всем желающим предложили пахучий травяной настой наподобие чая из облепихи, мёда и мяты. Варево густое, сладкое благодаря мёду (сахар ещё не изобрели, и появится он весьма не скоро), однако вполне вкусное.

Состоялось явление аббатисы, которая вообще-то должна была возглавлять трапезу. Всерьёз смахивавшая на ведьму мать-настоятельница ворвалась в трапезный зал, будто ворона в форточку — чёрные одеяния развеваются, а суровый взгляд более подошёл бы святому Бернару, обнаружившему чертёнка в нужнике Клервосской обители.

— Спасайся кто может, — шикнул Казаков и взглянул на Беренгарию. Та осталась по-королевски невозмутимой.

— Ваше высочество! — аббатиса размашисто прошагала к столу и уставилась на принцессу. — За отсутствием светлейшей мадам Элеоноры вам препоручено заниматься делами королевы?

— Не мне, — этикет обязал Беренгарию подняться с лавки и кануть в глубокий реверанс с поклоном. — Мессиру Сержу.

«Чего? — поперхнулся Казаков и кусок пирога, вывалившись изо рта, полетел на колени. — Это что, шутка? Казаков С. В., бывший сотрудник службы безопасности конструкторского бюро Камова, ныне переведён на должность временно исполняющего обязанности королевы Британии Элеоноры Пуату? Охренеть. Ну я ей задам! Попозже».

— Что угодно вашему высокопреподобию? — выродил Сергей надменно-начальственную фразу, но слово «высокопреподобие» выговорил с двумя ошибками. Ромуальдина буквально пригвоздила оруженосца взглядом к стенке.

— Прибыли рыцари ордена Храма, шевалье, — процедила аббатиса. — Утверждают, будто у них важное дело к королеве. Если уж вы доверенное лицо её величества Элеоноры, пойдите и разберитесь. Трапезу закончите позже. Я распоряжусь, чтобы вам оставили пироги и вино.

— Не вопрос, командир, — громко и сугубо по-русски рявкнул Казаков свою излюбленную фразу, но Ромуальдина ничего не поняла.

Во дворе монастыря топтались шесть невысоких арабских лошадей под простенькими сёдлами и со сбруей без украшений. Всадники как один обряжены в белые одеяния с багровым крестом, оконечья которого раздвоены наподобие хвоста ласточки. Ну точно, тамплиеры. Днём Элеонора предупреждала, что храмовники должны будут заехать и передать некий груз. Конные рыцари окружали громадную повозку с колёсами без спиц — просто сколоченные вместе обработанные доски, образующие диск.

— Вы к королеве Элеоноре? — вопросил мессир оруженосец, одновременно вытирая жирные губы рукавом. — Их величество уехали. Мне сказано заниматься всеми делами.