Вестники времён (сборник)

Тамплиеры переглянулись. Возглавлял небольшой отряд весьма величественный господин, по виду недавно перешедший сорокалетний рубеж. Как и положено уставом, коротко острижен (рыцарю ордена Храма не пристало заботиться о причёске), недлинная борода с проседью и золотая цепь с красным эмалевым крестиком на шее. Остальные значительно моложе.

Главный покинул седло и кивнул Казакову — это, видимо, должно было обозначать поклон.

— Анри де Шатоден, командор парижской прециптории ордена Храма, — суховато представился он. — Могу ли я узнать ваше благородное имя, мессир?

Мессир задержал паузу чуть дольше, чем следовало и, стараясь придать себе максимум значительности, подозрительно осматривал крытую повозку. Насчёт общения с тамплиерами его никогда не предупреждали, и раньше он их видел только очень издалека — как с ними разговаривать? Храмовники — рыцари и монахи одновременно. Вдобавок назвать полное имя Казаков никак не мог. Просто не придумал ещё. Элеонора, Беренгария да и все остальные знакомые отлично обходились просто «Сержем» с добавлением уважительного обращения, а вот фамилия… Ладно, попробуем пойти напролом с использованием самого убойного российского оружия — слова «авось».

— Серж де Касакофф из герцогства Киевского, — выдал Сергей и сам ужаснулся прозвучавшему бреду. Тамплиеры переглянулись ещё раз. Видимо, решали, кто перед ними — особо забавный сумасшедший или любимый шут королевы Элеоноры. На самом деле всё оказалось не так.

— Герцогство Киевское? — вполне доброжелательно переспросил командор. — Я бывал там полтора года назад и даже удостоился чести видеть великого герцога Всеволода по прозвищу Большое Гнездо. Весьма рад узнать, что подданные мессира Всеволода служат королеве Британии.

«По-моему, здесь все успели побывать в России, кроме меня! — огорчённо подумал Казаков. — Как всё-таки подводит незнание собственной истории. Надо запомнить, что сейчас правит именно Большое Гнездо, а не какой-нибудь Ярослав Мудрый…»

Тамплиер, к удаче Казакова, не стал ни о чём расспрашивать, а остался сдержан. Рыцари в белых плащах откинули занавесь позади фургона и продемонстрировали пять весьма объёмистых сундуков тёмно-коричневого дерева.

— Заёмное письмо королева Элеонора Пуату уже оставила в командорстве, — сказал Анри де Шатоден. — Жаль, что мне не удалось сейчас переговорить с королевой лично, но, думаю, таковая возможность появится в ближайшее же время. Примите.

— Тогда помогите донести, — Сергей помнил, что королева-мать распорядилась доставить присланный тамплиерами груз в её покои.

— Мессир! — изумился командор. — Посмотрите, сколько простецов бездельничают во дворе обители! Видите того красноносого конюха? У меня есть определённое чувство, что ему не терпится потрудиться ради блага великой королевы… Конечно, если мадам Элеонора приказала доставить сундуки в её комнаты нам самим, орден Храма не откажет в помощи…

«Сам дурак, — отругал себя Казаков. — Так тебе и станут тамплиеры ящики таскать. Придётся извиняться».

— Разумеется, я справлюсь, — кивнул он мессиру де Шатодену и рявкнул на конюха тем самым командным голосом, который отлично вырабатывается за время службы в ВС Российской федерации: — Ко мне, быстр-ро!

Сработало. Надо полагать, аббатиса Ромуальдина выдрессировала служек отзываться по первому слову. Причём примчался не только конюх, но и полдесятка его помощников вкупе с какими-то подозрительными личностями, ошивавшимся при монастыре.

— Vzdrognuli, подняли, потащили! — победоносно ревел Казаков, вызвав молчаливое одобрение со стороны тамплиеров. В конце концов, они тоже люди военные и с понятиями. — Уроните — убью!

Сундуки оказались тяжёленькими. Прошло не меньше часа, пока последний не перекочевал в комнаты первого этажа странноприимного дома. К чести рыцарей-храмовников стоит упомянуть, что Анри де Шатоден и его подчинённые терпеливо дождались, пока взмокшие монастырские служки не отволокли ящики на место, и сопровождали каждый поход между повозкой и покоями Элеоноры.

— Благодарю вас, мессир. — Командор явно забыл, как правильно называть Казакова, и посему предпочёл обойтись без упоминания имени. — Если её величество будет чем-то недовольна, пусть немедленно отправит посыльного или пошлёт за мной. Позвольте с вами попрощаться.

Шатоден поднялся в седло, сделал какой-то знак правой рукой, видимо, относящийся к системе безмолвных жестов-приказаний, принятых среди тамплиеров, и все рыцари Храма покинули обитель Святой Цецилии. К Казакову подошёл конюх.

— Господин, день-то нынче жаркий…

— Понял, — кивнул Сергей и, запустив ладонь в кошелёк, вытащил на свет божий большую квадратную серебряную монету, отчеканенную в Англии. Чёрт её знает, дорогая она или нет? Пусть берёт, раз помогал.

Денежка перекочевала в широченную мозолистую ладонь простеца, а лицо его озарилось такой вспышкой радости, что Казаков понял — хватит на всех, причём не на один день.