Ветер чужого мира

Блейн ждал, все так же стоя возле стола. Теперь, когда появилось время опомниться, разум начал воспринимать случившееся, нахлынули новые мысли.

Он обнаружил Гизи мертвым, но поверят ли ему? Не потребуют ли доказательств?

«Как часто Гизи вызывал вас к себе? – наверняка последуют вопросы. – Есть ли у вас догадки, какова была причина вызова в этот раз? Похвалить? Сделать выговор? Предупредить? Обсудить новые технологии? Может, имелись в виду некие проблемы в вашем отделе? Какие-то нарушения в вашей работе? Как у вас с личной жизнью? Может, вы совершили некий опрометчивый поступок?»

Представив себе подобный допрос, он покрылся холодным потом.

Фаррис был весьма дотошен. Не будучи столь дотошным и беспощадным, он просто не мог бы возглавлять охрану. Его с самого начала все ненавидели, и защитить от этой ненависти мог лишь всеобщий страх.

Без охраны было не обойтись. Несмотря на свою отлаженную работу, гильдия оставалась неповоротливой организацией, и требовалось держать ее в узде. Любые интриги следовало искоренять в зародыше. Любые попытки продавать информацию другим профсоюзам выявлялись и немедленно пресекались. Преданность любого сотрудника не должна вызывать сомнений, а добиться этого можно было железной рукой.

Блейн хотел было опереться на стол, но тут же вспомнил, что Фаррис велел ничего не трогать.

Он отдернул руку, не зная, куда ее девать. Сунул в карман, но это показалось слишком неуклюжим и неестественным. Наконец он заложил руки за спину и начал покачиваться на пятках.

Чувствуя, что не устоять, он повернулся кругом, лицом к Гизи. Ему вдруг стало интересно, покоится ли все так же голова на груди и сжимают ли руки подлокотники кресла. На мгновение в мозгу Нормана Блейна возникла фантастическая картина, будто Лью Гизи вовсе не мертв, что тот поднял голову и смотрит прямо на него. И тогда Блейну вряд ли будет легко что-либо объяснить.

Впрочем, он мог не волноваться. Гизи не ожил.

И тут Норман Блейн впервые увидел картину в целом – не только покойника, но и всю обстановку кабинета. Человека, сидевшего в кресле, ковер, на котором это кресло стояло, и пол, покрытый этим ковром.

На столе перед Гизи лежала авторучка со снятым колпачком, откатившаяся в сторону от стопки бумаг. Рядом с ручкой лежали очки Гизи, чуть в стороне стоял стакан с водой на донышке, а чуть дальше – пробка от графина, из которого Гизи, видимо, недавно наливал воду.

А на полу, у ног Лью Гизи, лежал лист бумаги.

Блейн уставился на него. Похоже на бланк, причем частично заполненный. Он обошел вокруг стола и, движимый нелогичным любопытством, наклонился.

В глаза бросилось имя. «Норман Блейн»!

Он быстро подобрал лист. Это был бланк приказа о назначении, датированный позавчерашним днем и утверждавший Нормана Блейна в должности администратора архива сновидений, начиная с сегодняшней полуночи. Приказ был должным образом подписан, и на нем стояла печать регистрации.

Должность Джона Ремера, подумал Блейн. То самое, о чем уже несколько недель ходят слухи по Центру.

Он ощутил торжество. Значит, его все-таки выбрали. Он оказался самым подходящим кандидатом! Но это был не единственный повод для радости. Блейн не только получил вожделенную должность, у него теперь есть ответы на все вопросы, которые могут ему задать.

Если спросят: «Зачем вас вызывали?» – ответом послужит этот приказ.

Но следует поспешить.

Блейн положил лист на стол и как можно аккуратнее сложил втрое, после чего сунул его в карман. А затем снова повернулся к двери.

Мгновение спустя в кабинет с топотом ворвались Пол Фаррис и полдюжины охранников.

3

Будучи профессиональным полицейским, Фаррис обладал выигрышной внешностью преподавателя колледжа – невысокого роста, с прилизанными волосами, в очках, за которыми близоруко щурились водянистые глаза.

Удобно устроившись в кресле за столом, он сплел пальцы на животе.

– У меня есть к вам несколько вопросов, – сказал он Блейну. – Естественно, просто для протокола. Причина смерти – очевидное самоубийство. Яд. Мы пока не знаем, какой именно, – доктор еще не сделал анализы.

– Понимаю, – кивнул Блейн.

«Еще бы я не понимал, – подумал он. – Я же знаю ваши методы. Сперва усыпляете бдительность, а потом бьете с размаху в живот».

– Мы с вами долго работаем вместе, – продолжал Фаррис. – Вернее, не совсем вместе, но под одной крышей и с одной целью. Мы прекрасно ладили, и я знаю, что так будет и впредь.

– Само собой, – ответил Блейн.

– Вы говорили, что получили бланк приказа о назначении в конверте по внутренней почте?

– Скорее всего, он уже с утра лежал у меня в ящике, – сказал Блейн. – Я просто не сразу добрался до почты.

Он и в самом деле не просматривал почту до десяти утра или около того. И что весьма существенно, внутренняя почта нигде не регистрировалась.

Что не менее важно, ровно в половине двенадцатого приходили уборщики и опорожняли мусорные корзины. Сейчас четверть первого, так что все содержимое его корзины давно сгорело.

– И вы просто положили бланк в карман и забыли про него?