Ветер чужого мира

Пора было вернуться к реальности – имелись и другие, куда более важные заботы. Смерть Гизи, найденный на полу лист бумаги, странное поведение Фарриса. «Такое впечатление, – подумал Блейн, – будто мы с ним сообщники, участвующие в гигантском заговоре, который уже почти созрел».

Он неподвижно сидел за столом, пытаясь разобраться в происходящем.

Будь у него тогда хоть минута на размышление, он не подобрал бы тот лист, а если бы и подобрал, то, прочитав, бросил бы его обратно на пол. Но не было у него минуты. Фаррис со своими головорезами уже приближались, а Блейн беспомощно стоял посреди кабинета, в присутствии мертвеца, не в силах адекватно объяснить, что он тут делает, и не имея адекватного ответа ни на один из вопросов, которые ему неминуемо задали бы.

Лист стал для него объяснением вызова в кабинет, дал возможность ответить на ряд вопросов и предотвратил многие другие, которые наверняка возникли бы, не будь у него ответов на первые.

Фаррис говорил о самоубийстве.

«Интересно, – подумал Блейн, – не превратилось ли бы оно в убийство, не окажись у меня в кармане той бумажки? Не воспользовался ли бы Фаррис моим беспомощным положением, чтобы объяснить смерть Гизи?»

Фаррис говорил, что ему нравятся те, кто быстро соображает. И вряд ли в этом стоило сомневаться, поскольку сам Фаррис быстро соображал, умел импровизировать и мог обратить любую ситуацию себе на пользу.

И он был не из тех, кому стоило доверять.

А если бы Блейн не подобрал лист с ковра, остался бы приказ о назначении в силе? Он уж точно не относился к числу людей, которых Пол Фаррис выбрал бы в качестве преемника на должность Ремера. Возможно, Фаррис, найдя приказ на полу, уничтожил бы его и заменил на другой, назначив кого-нибудь, устраивавшего его в большей степени.

И еще вопрос: чем так важна эта должность? Почему не все равно, кто будет ее занимать? Прямо, конечно, об этом никто не говорил, но у Фарриса явно имеется свой интерес, а он никогда не интересовался тем, что не представляло для него важности.

Не может ли быть назначение каким-то образом связано со смертью Лью Гизи? Блейн покачал головой. На этот вопрос не существует ответа.

Главное, что должность он получил и смерть Гизи этому не помешала. И пока что Фаррис не намерен чинить ему препятствий.

И все же, предостерег себя Норман Блейн, необходимо помнить, что внешность Фарриса обманчива. Будучи ответственным за благополучие гильдии, Пол Фаррис является высокопоставленным полицейским с преданным ему войском и широкими полномочиями. А еще он прирожденный политик, неразборчивый в средствах, усердно создающий себе обширную нишу для удовлетворения собственных амбиций.

Вполне вероятно, что смерть Гизи вполне соответствовала этим амбициям. Может, Фаррис неким тайным образом слегка ей поспособствовал, если вообще ее не организовал.

Самоубийство, говорил он. Яд. Тревожное состояние. Сердечная болезнь. Сказать можно все, что угодно. Нужно быть начеку, подумал Блейн. Не суетиться и не делать опрометчивых шагов. И самое главное, быть готовым к любым неожиданностям.

Блейн продолжал сидеть за столом, гоня прочь назойливые мысли. Сейчас нет никакого толку об этом думать, решил он. Вообще ни малейшего. Лучше отложить на потом; если появятся какие-то факты, будет время их осмыслить.

Он взглянул на часы. Четверть четвертого. Уходить с работы еще слишком рано.

К тому же есть чем заняться. Завтра предстоит переселение, но и в этом кабинете еще остались незаконченные дела.

Блейн взял со стола папку Дженкинса. Как там выразились эти шуты-разработчики – охота на крупную дичь? Клиенту скучать не придется?

Раскрыв папку, он пробежал взглядом первые несколько страниц, слегка вздрогнув.

Что ж, как говорится, о вкусах не спорят.

Он вспомнил Дженкинса – огромного звероподобного детину, изрыгавшего потоки слов, от которых содрогался весь кабинет.

«Может, ему и понравится, – подумал Блейн. – Собственно, о чем-то таком он и просил».

Сунув папку под мышку, он вышел в приемную.

– Мы только что узнали новости, – сказала Ирма.

– В смысле – про Гизи?

– Нет, про это мы узнали раньше. Мы очень расстроились – думаю, все его любили. Но я имела в виду насчет вас. Это же просто чудесно!

– Что ж, спасибо, Ирма.

– Нам будет вас не хватать.

– Приятно слышать.

– Почему вы скрывали? Почему не сказали нам?

– Я сам ничего не знал до сегодняшнего утра. Был слишком занят. Потом позвонил Гизи.

– Охранники тут все мусорные корзины выпотрошили, даже ваш стол обшарили. Что это с ними?

– Просто любопытствуют.

Блейн вышел в коридор, чувствуя, как при каждом шаге по спине ползет холодок.

Естественно, он понял еще раньше, когда Фаррис пошутил насчет сообразительности, но теперь все стало окончательно ясно. Не осталось никаких сомнений, что Фаррис знает: Блейн солгал.

С другой стороны, может, оно и к лучшему? Блеф на какое-то время уравнял их с Фаррисом, включив Блейна в число тех, кого начальник охраны способен понять и с кем готов иметь дело.

Но получится ли блефовать и дальше? Хватит ли выдержки?