Ветер сквозь замочную скважину

Нет, — ответил он на мой первый вопрос, — в Дебарии ювелира нет и на его памяти никогда не было. Ответом на второй вопрос было «да», и он указал на мастерскую кузнеца на другой стороне улицы. Сам кузнец стоял на входе, его кожаный, полный инструментов фартук развевался на ветру. Я подошел к нему:

— Хайл, — сказал кузнец, приложив ко лбу кулак.

Я поприветствовал в ответ и рассказал ему, что мне нужно (о том, что это может мне понадобиться, сказал мне Ваннай). Кузнец внимательно слушал, потом взял протянутый ему патрон. Тот самый патрон, с помощью которого я ввел в транс юного Билла. Кузнец поднес его к свету:

— Сколько в нем гранов пороха, сказать можете?

А как же:

— Пятьдесят семь.

— Так много? Боги! Просто чудо, что дуло вашего револьвера не разрывает, когда нажимаете на курок!

Револьверы моего отца, те, которые когда-нибудь перейдут ко мне, требовали патронов на семьдесят шесть гранов, но этого я не сказал: он, наверное, все равно бы не поверил:

— Сможете выполнить мою просьбу, сай?

— Думаю, да, — кузнец поразмыслил еще немного, потом кивнул. — Точно смогу, но не сегодня. Не люблю растапливать горн на таком ветру. Один уголек — и весь город вспыхнет, как спичка. А пожарной службы у нас не водится с тех пор как мой па был пацаном.

Я вытащил мешочек с золотыми и вытряс на ладонь две штуки. Поразмыслил и прибавил еще один. Кузнец жадно уставился на них, а смотрел он на свой двухгодичный заработок.

— Сегодня, — сказал я.

Кузнец растянул рот в улыбке, в рыжей бороде мелькнули зубы потрясающей белизны. — Экий вы дьявол-искуситель! Да за такую плату я на все пойду, пусть даже сам Галаад выгорит дотла. К закату закончу.

— Закончите к трем.

— Дык а я о чем? К трем и не минутой позже.

— Хорошо. Теперь скажите, где тут у вас ресторан с лучшей жрачкой?

— У нас их всего два, и ни в одном из них вас не заставят вспомнить мамочкины пироги, хотя и не отравят. Наверное, Кафе Рейси все-таки получше.

Этого мне было достаточно: такой растущий паренек, как Билл Стритер, всегда готов променять качество на количество. Я направился к кафе, идя навстречу ветру. К ночи самум разойдется по полной, — сказал мне мальчик, и, судя по всему, он был прав. Ему пришлось пройти через многое, поэтому пусть отдохнет. Теперь, когда я знал про татуировку на лодыжке, Билл мог мне и не понадобиться, но оболочнику об этом не узнать. В камере мальчик будет в безопасности. По крайней мере, я на это надеялся.

* * *

Я готов был поклясться, что похлебка вместо соли приправлена щелочной пылью, но мальчик выхлебал все до конца и доел мою порцию, как только я ее отставил. Один из помощников похуже сварил кофе, и мы выпили его из жестяных кружек. Трапезничали мы прямо в камере, сидя на полу по-турецки. Я ждал звонка джинг-джанга, но тот молчал. Это меня не удивляло. Даже если Джейми со старшим шерифом и добрались до аппарата, провода скорее всего оборвал ветер.

— Ты, наверно, все знаешь про эти ветра, которые у вас называют самумами, — обратился я к Биллу.

— Ну, да, — ответил он. — Сейчас как раз сезон. Хлысты их ненавидят, а кнуты — еще больше, потому что когда они на пастбищах, им приходится спать под открытым небом. А костер ночью, понятно, развести нельзя, потому что…

— Из-за угольков, — сказал я, вспомнив кузнеца.

— Из-за них самых. А похлебка уже вся?

— Да, но у нас еще кое-что есть.

Я передал ему маленький мешочек. Он заглянул внутрь и просиял:

— Конфеты! Сосалки и крученки! — он протянул мешочек мне. — Нате. Вы первый.

Я взял одну шоколадную крученку и отодвинул мешочек:

— Остальное можешь доедать. Если, конечно, не боишься, что живот разболится.

— Не-а, не боюсь, — ответил он и принялся за конфеты. Смотреть на него было приятно. Сунув третью крученку в рот и запихнув за щеку, будто белка, мальчик спросил:

— А что со мной дальше будет, сай? Теперь, когда папы не стало…

— Не знаю, но если Бог захочет, то и вода будет, — я уже знал, где эту воду найти. Если мы покончим с оболочником, некая леди-великанша по имени Эверлинн будет у нас в долгу. Да и сомневаюсь я, что Билл Стритер будет первым беспризорником, которого она приютит.

Я вернулся к самуму:

— Сколько еще он будет крепчать?

— К ночи станет ураганом, может, после полуночи. А завтра днем стихнет.

— Ты знаешь, где живут солевики?

— Ага, я у них даже был. Один раз с папой, когда мы ездили смотреть скачки, которые они иногда проводят и еще раз — с погонщиками, поискать отбившихся от табуна лошадей. Солевики их находят, а мы потом платим им галетами за каждую с клеймом Джефферсонов.

— Мой напарник поехал туда с шерифом Пиви и еще с парой человек. Думаешь, у них есть шанс вернуться до наступления ночи?

Я был уверен, что он скажет «нет», но мальчик меня удивил:

— Ну, учитывая, что от Соляной Деревни дорога идет все время под гору, я бы сказал, что есть. Если поскачут быстро.

Значит, правильно я сделал, что сказал кузнецу поторапливаться, хотя и понятно, что не стоит полностью полагаться на оценку простого паренька.