Ветер сквозь замочную скважину

«Он играет со мной, — думал Тим, — я же для него всего лишь забава в этот унылый день, в этой унылой деревеньке, которую он скоро оставит позади. Только вот свои игрушки он любит ломать. Стоит только взглянуть на его улыбку, чтобы понять это».

— Я проеду пару колес по Железной тропе и разобью лагерь, — сказал сборщик своим хриплым, без интонаций, голосом, — целый день в седле, да и утомился я от всей той болтовни, которой мне пришлось сегодня наслушаться. В лесу полно вуртов, вервелов и змей, но зато они не болтают.

«Ты никогда не устаешь, — подумал Тим, — нет, только не ты».

— Приходи ко мне в гости, если хочешь, — на этот раз сборщик не ухмыльнулся, а хихикнул, как девчонка-проказница, — и если духу хватит, конечно. Но приходи ночью, потому что твой, хе-хе, покорный слуга любит поспать днем, когда ему выдается свободная минутка. Или оставайся здесь, если кишка тонка. Мне-то что? Пшла!

Последнее относилось к лошади, которая медленно вернулась к крыльцу. Нелл все еще стояла, заламывая руки, а Большой Келлс гневно смотрел на нее. Руки сборщика снова сомкнулись, как наручники, на тонких запястьях Тима и подняли его. Мгновение спустя он уже стоял на земле и смотрел на бледное, с красными улыбающимися губами, лицо. Ключ жег его карман. Где-то в вышине над домом послышался раскат грома. Пошел дождь.

— Баронство благодарит вас, — сказал сборщик податей, приложив палец к своей широкополой шляпе. Потом развернул лошадь и ускакал в дождь. Когда плащ сборщика на мгновение приподнялся на ветру, Тим успел увидеть нечто очень странное: к ганна его была привязана какая-то большая металлическая штуковина, похожая на таз для умывания.

Большой Келлс сбежал с крыльца, ухватил Тима за плечи и снова принялся его трясти. Его редеющие волосы промокли под дождем и облепили щеки, с бороды текла вода. В тот день, когда они с Нелл ступили в круг из шелковой веревки, борода эта была черной, а теперь в ней появилась заметная проседь.

— Что он тебе говорил? Про меня, небось? Чего он тебе набрехал? Отвечай!

Тим не мог отвечать. Голова его так болталась взад-вперед, что зубы громко клацали.

Нелл поспешно сбежала по ступеням:

— Перестань! Пусти его! Ты же обещал, что никогда…

— Не лезь в то, что тебя не касается, женщина! — сказал он и ткнул ее кулаком. Мама Тима упала в грязь, где проливной дождь заполнял следы, оставленные копытами лошади сборщика податей.

— Скотина! — завопил Тим. — Не смей бить мою маму! Никогда!!!

Когда Келлс тем же манером ткнул кулаком и его, он не сразу почувствовал боль, но перед глазами у него все озарилось белым светом. Когда вспышка померкла, он обнаружил, что лежит в грязи рядом с матерью. Он был оглушен, в ушах звенело, а ключ по-прежнему жег его, как горячий уголек.

— Нис вас обоих побери, — бросил Келлс и зашагал прочь под дождем. Выйдя за ворота, он повернул направо, в сторону маленькой главной улочки Листвы. К Гитти отправился — в этом у Тима сомнений не было. Келлс не прикасался к выпивке всю Широкую Землю — по крайней мере, насколько Тиму было известно, — но в эту ночь он не удержится. Тим видел по печальному лицу матери — мокрые волосы липли к краснеющей на глазах, забрызганной грязью щеке, — что и она это знала.

Тим обнял мать за талию, а она его — за плечи. Они медленно поднялись по ступеням в дом.

Она не столько уселась на свой стул у кухонного стола, сколько рухнула на него. Тим налил воды из кувшина в таз, смочил полотенце и осторожно приложил к ее щеке, начинавшей раздуваться. Немного подержав полотенце у щеки, мать молча протянула его Тиму. Чтобы ее не огорчать, он взял его и тоже приложил к лицу. Оно приятно холодило пульсирующую жаром щеку.

— Хорошенькие дела, а? — спросила она, силясь улыбнуться. — Жену побил, пасынка отколотил и отправился в кабак.

Тим не придумал, что на это ответить, и промолчал.

Нелл подперла голову ладонью и уставилась на стол.

— Я много чего не так в жизни делала, — проговорила она. — А тогда, я испугалась до полусмерти, но нет мне оправдания. Знаешь, Тим, лучше нам, пожалуй, было оставаться одним, без него, как бы туго не пришлось.

И уехать отсюда? От их участка? Разве мало того, что отцовский топор и счастливая монетка пропали? Но в одном она была права: они попали в переплет.

«Но у меня есть ключ», — подумал Тим, и его рука скользнула в карман, чтобы снова его ощупать.

— Куда он ушел? — спросила Нелл. Тим знал, что она говорит не о Берне Келлсе.

«На колесо-другое по Железной тропе. Там он будет меня ждать» — подумал Тим, но вслух сказал:

— Не знаю, мама, — насколько он помнил, он солгал ей впервые в жизни.

— Зато уж куда Берн пошел — это мы знаем, верно? — она засмеялась и поморщилась от боли. — Он обещал Милли Рэдхаус покончить с выпивкой, и мне обещал, но человек он слабый… Или… Может, во мне дело? Как ты думаешь, может, это я его довела?