Ветер сквозь замочную скважину

В ту ночь Берн Келлс, к счастью, не вернулся… Тим собирался оставаться начеку, но он был все-таки еще мальчик, причем страшно уставший. «Я закрою глаза на секундочку, чтобы дать им отдохнуть», — вот что он сказал себе, укладываясь на соломенную подстилку, которую устроил себе под дверью, и ему показалось, что и вправду прошло несколько секунд. Но когда он снова открыл глаза, домик наполнял утренний свет. Отцовский топор лежал рядом с ним на полу, там, куда выпал из его ослабевшей руки. Он поднял его, заткнул за пояс и поспешил в спальню к матери.

Вдова Смак крепко спала в таваресском кресле-качалке, придвинутой к кровати Нелл. Ее храп мерно приподымал вуаль. Глаза Нелл были широко раскрыты, и они повернулись на звук шагов Тима:

— Кто идет?

— Это Тим, мама, — он сел рядом с ней на кровать. — Зрение не вернулось? Хоть чуть-чуть?

Она попыталась улыбнуться, но распухшие губы смогли лишь слегка шевельнуться:

— Пока что все темно, к сожалению.

— Ничего, — он приподнял ее здоровую руку и поцеловал ее. — Наверно, просто еще рано.

Их голоса разбудили вдову:

— Он прав, Нелл.

— Прозрею я или нет, но через год нас отсюда выставят, и что мы тогда будем делать?

Нелл отвернулась к стене и заплакала. Тим посмотрел на вдову, не зная, что делать дальше. Она сделала ему знак выйти:

— Я дам ей что-нибудь успокоительное — у меня есть в сумке. А тебе надо кое с кем повидаться, Тим. Иди прямо сейчас, пока они не уехали в лес.

Тим все равно мог бы упустить Питера Косингтона и Эрни Марчли, если бы Лысый Андерсон, один из самых крупных фермеров Листвы, не остановился поболтать у сарая, в котором те держали мулов и инструменты. Лесорубы уже запрягали мулов и готовились к рабочему дню. В мрачной тишине все трое выслушали рассказ мальчика, а когда Тим закончил, сказав, что и в это утро мама все еще слепа, Широкий Питер схватил его за предплечье:

— Положись на нас, парень. Мы подымем всех лесорубов в деревне, как цветуничников, так и тех, кто рубит железку. Рубка сегодня отменяется.

— Своих парней я пошлю к фермерам. А еще к Дестри и на лесопилку, — сказал Андерсон.

— А как же констебль? — спросил, слегка взволнованно, Копуша Эрни.

Андерсон наклонил голову, сплюнул себе промеж ботинок и вытер подбородок ладонью:

— Слышал, он поехал в Таварес то ли браконьеров отлавливать, то ли к бабе своей тамошней. Неважно. От Говарда Тасли пользы не больше, чем от пятого колеса в телеге. Сами все сделаем. Повяжем Келлса еще до того, как Тасли вернется.

— А будет артачиться — руки переломаем, — добавил Косингтон, — он никогда спокойным не был, когда напивался. Раньше-то Большой Росс мог его приструнить, а теперь поглядите, как оно все обернулось! Избил Нелл Росс до слепоты! Большой Келлс давно на нее запал, и единственным, кто этого не знал, был…

Андерсон локтем заставил его замолчать, а потом, положив руки на колени, наклонился к Тиму:

— Труп твоего папы нашел Сборщик, так?

— Ага.

— И ты сам видел тело.

— Да, видел, — в глазах Тима стояли слезы, но голос не дрожал.

— На нашей делянке, — вставил Эрни, — в конце одного из обрубков. Там, где устроился страхозуб.

— Ага.

— Я бы только за это его убил, — сказал Косингтон, — но мы возьмем его живым, если сможем. Эрни, мы с тобой поедем и привезем эти… ну… останки перед тем, как присоединимся к поискам. Сможешь сам разнести слух, Лысый?

— Ага. Соберемся у лавки. Вы, ребята, когда будете ехать по тропе, тоже его высматривайте, но думаю, эта сволочь валяется пьяной где-то в деревне, — а потом добавил, скорее себе, чем остальным: — Никогда не верил в историю с драконом.

— Сперва поищите за салуном Гитти, — сказал Копуша Эрни, — он там не раз отсыпался после попоек.

— Ладно, — Лысый Андерсон посмотрел на небо, — не нравится мне что-то эта погода, скажу я вам. Слишком тепло для Широкой Земли. Надеюсь, урагана не назревает, и молюсь всем богам, чтобы не было ледовея. Иначе все накроется медным тазом, и нам нечем будет заплатить Сборщику в следующем году. А ведь если мальчишка говорит правду, то он вроде как оказал нам услугу, указав на гнилое яблоко в корзине.

«Но не моей маме, — подумал Тим, — если бы он не дал мне ключ и если бы я им не воспользовался, то мама сейчас была бы зрячей».

— Иди домой, — сказал Марчли Тиму, мягким, но не терпящим возражений тоном, — заскочи к нам и скажи жене, что у вас там нужны женщины. Вдове Смак надо отдохнуть, ведь она уже не молода и не здорова. И еще…, — он вздохнул, — скажи жене, что позже они понадобятся в похоронном доме Топкинса.

На этот раз Тим оседлал Мисти, а эта скотинка останавливалась подкрепиться у каждого куста. К тому времени, как он добрался до дома, его обогнали два фургона и одна запряженная пони двуколка. И во всех них сидело по паре женщин, готовых помочь его матери в трудное время.

Не успел он поставить Мисти в конюшню рядом с Битси, как на крыльце появилась Ада Косингтон и сообщила ему, что он должен отвезти домой вдову Смак:

— Можешь взять мою двуколку. Постарайся не попадать в ямы, потому что бедняжка еле жива.

— На нее напала трясучка, сай?