Ветер утра

Тридцатые годы и годы Великой Отечественной войны — время наибольшего творческого расцвета Лахути. Поэзия его становится по преимуществу поэзией «борьбы за», поэзией утверждения этики и эстетики новой действительности. Разоблачение фашизма становится своего рода подтемой, приобретшей особенно сильное звучание в годы Великой Отечественной войны. Основное место в этот период занимают в его творчестве поэмы, хотя он по-прежнему весьма активен и в малых жанрах лирики — гражданской, философской, любовной. Многие стихотворения посвящает он теме дружбы народов нашей страны. Раскрывается эта тема многообразно — в стихах в честь Шевченко, Руставели, Косты Хетагурова, в стихотворных посланиях советским писателям, в стихах во славу Азербайджана и Узбекистана. Громко звучит в его гражданской лирике и тема сплочения прогрессивного человечества перед лицом фашистской угрозы: он пишет о сражающейся Испании, о Шаллаи и Фюрсте, казненных в венгерском застенке, о Георгии Димитрове… В своей интимной и философской лирике Лахути выступает истинным продолжателем великих лириков Ирана и Таджикистана. Газель, насчитывающая тысячу лет существования, звучит у него свежо, искренне, лапидарны и по-настоящему философичны многие его четверостишия.

Развивая традиции персидско-таджикской классической притчи-аллегории (масаль), Лахути создает в условно-аллегорической манере ряд поэм, посвященных героике созидательного труда, возвеличению народа-созидателя, героизму советских воинов на фронтах Великой Отечественной войны. Для большинства такого рода поэм Лахути характерны не только значительность и актуальность идеи, но и художественно совершенное раскрытие ее в избранных условных формах аллегории. Интересный опыт сочетания в одном произведении условной и реальной манер письма представляет поэма «Путешествие в Европу», созданная в 1935 году под впечатлением пребывания во Франции в составе советской делегации на Международном конгрессе защиты культуры.

В новаторской форме поэтического репортажа написана им поэма «Корреспонденция», связанная с работой поэта в газете «Правда». По своей основной теме — преобразование таджикского кишлака и сознания таджикского дехканина — «Корреспонденция» тесно смыкается с самой известной из поэм Лахути этого времени — «Корона и знамя», удачной попыткой создать советский героический эпос, противостоящий классическому героическому эпосу по теме, но в то же время использующий в творчески преображенном виде те приемы и средства классики, которые остаются жизнеспособными и при художественном решении проблем новой действительности. Поэма, написанная метром «Шах-наме» Фирдоуси, пользующаяся приемами яркой контрастности, гиперболизации образов героев, ретардации действия и т. п., характерными для классического эпоса, рассказывает о героике труда таджикских хлопкоробов, трудящихся на том же поле, где некогда убивали друг друга герои Фирдоуси. Один из самых ярких эпизодов эпопеи Фирдоуси, рассказывающий о народном восстании под руководством кузнеца Каве (Кова) против тирана Заххака, лег в основу единственного опыта Лахути в области драматургии — драматической поэмы «Кузнец Кова», использованной А. Баласаняном как либретто для одноименной оперы.

Скупыми и строгими красками, в суровой и лаконичной манере написано Лахути одно из лучших произведений советской поэзии о Зое Космодемьянской — поэма «Победа Тани». Одно из стихотворений Лахути стало текстом гимна Таджикской ССР (положено на музыку С. Юдаковым).

Однако наряду с яркими художественными достижениями, сделавшими Лахути ведущим поэтом Советского Таджикистана и одним из самых известных представителей многонациональной советской поэзии предвоенных и военных лет, в его творчестве того периода имелись слабости и просчеты и прежде всего риторичность ряда стихотворений, воспринимающаяся сейчас как следование традициям средневекового одописания, а также надуманность аллегорических построений некоторых поэм.

Неудачное использование условно-аллегорического приема привело к неудаче интересного по замыслу, большого его произведения послевоенных лет — поэмы «Пери счастья» (1947), где борьба народов царской России за свободу и Октябрьская революция уподобляются поискам и обнаружению легендарной пери счастья. Однако деловая и дружелюбная критика поэмы была фактически подменена «проработкой», а отдельные критики вообще объявили условно-аллегорическую манеру письма «чуждой социалистическому реализму». Тем самым была поставлена под своего рода идеологическое подозрение значительная часть творчества поэта, а вслед за тем стали ретроспективно рассматриваться как слабые, неудачные и даже «порочные» и отдельные произведения Лахути, положительно оценивавшиеся прежде читателями и критикой, начали квалифицироваться как «порочные» и некоторые черты его творчества в целом.