Ветер утра

Несколько лет после этого произведения Лахути публиковались сравнительно редко, но интенсивная творческая деятельность поэта не прекращалась — в эти годы он создал цикл небольших поэм об иранской революции 1905–1911 годов и национально-освободительном движении 1920–1921 годов в Иране, цикл стихов о современном Иране, стихи о движении в защиту мира, о войне в Корее, о Таджикистане.

В последние годы жизни Лахути усиленно работал над книгой автобиографического характера, в которой прозаические разделы должны были перемежаться стихотворными. Книга эта не была завершена.

Поэтическое наследие Лахути многообразно: поэмы, притчи, гражданская, интимная, философская лирика, замечательные переводы поэтических и драматургических шедевров русской и мировой классики… И во многом, очень многом из этого наследия Лахути живет своей новой, второй жизнью — жизнью истинной поэзии, над которой не властна физическая смерть ее творца.

М. Занд

СТИХОТВОРЕНИЯ

ИСПОЛНЕННОЕ ОБЕЩАНИЕ

Удар повстанцев грянул сверху, снизу.
Осадный корпус быстро отошел.
И сотни арб из самых дальних сел
Подвозят хлеб голодному Тавризу[1]

.

С ним жизнь влилась в кровавый этот склеп,

Едят бойцы — растут и крепнут силы…
И женщина вдруг стала у могилы:
Глаза в слезах, сжимают руки хлеб.

Она мне изваяньем скорби мнится.

Безмолвная, глядит на холмик тот
И на него свой скромный хлеб кладет —
Сурова, величава, будто львица.

«Сын! Голод, жизнь твою стремясь отнять,

Соперничал с твоею раной алой.
Ты, верно, думал: я плохая мать,
Коль для тебя я хлеба не достала.

Но совесть видит: нет подвала, где б

Я не искала хлеба, сын мой милый!..
И я клялась — хоть на бугор могилы,
Но я снесу тебе свой первый хлеб.

Спи, сын мой! Нам в борьбе успех достался.

Вот хлеб тебе, и радостная весть,
И моего благословенья честь —
За то, что жизнь ты отдал, но не сдался».

Тегеран, 1909

Иран мой разорен, — когда он расцветет, как сад,
                                                                      не знаю.
Муслим[2]

или гяур в беде народа виноват, не знаю.Твердят на разные лады все о любви своей к отчизне,
Но любят или о любви лишь на весь мир кричат, не знаю.
Кто родину мою спасет — вельмож почтенное собранье
Или безжалостный к врагу отточенный булат? —
                                                                      Не знаю.
На шее бедняка — петля дурманящего душу рабства,
Но крест ли на петле, иль там нанизан четок ряд,
                                                                      не знаю.
Крестьянин в нищете живет, а кто к страдальцу
                                                                 равнодушней —
Мечети ль ревностный слуга, владелец ли палат, не знаю.
Несчастная страна! Забыл визирь твой о служенье
                                                                      верном
Иль подло предает тебя бесчестный депутат, не знаю.
Слыхал не раз я, что меджлис бесстыдно родиной
                                                                      торгует, —
Но правду или ложь уста людские говорят, не знаю.
Визирь и богатей-векиль — изменники, скажу открыто!
Воздаст петлею иль мечом за это мне джаллад[3] не знаю.
О Лахути! Идешь на смерть, но что скорей тебя погубит —
Дар вдохновенья или твой правдолюбивый склад, не
                                                                           знаю.

Тегеран, 1909