Ветер в черном (СИ)

— До которых — сотни лиг на юго-запад, через море.

Ринелд развел руками:

— Это другая проблема.

— Боги, почему это все в Хефсборе произошло? — взмолился Хейзан.

— Не говори про мой город, — немедленно нахмурился Ринелд; пламя свечей дрогнуло, отсветы на миг преобразили лицо. — Баугрим был идиотом.

— Я не про библиотеки, Ринелд. Да если б я застрял в необитаемой Ийецинне на всю свою недолгую жизнь, в этом было бы больше радости, — в сердцах произнес он — и тут же устыдился, вспомнив про Рохелин. Черный взгляд Ринелда прочитал этот стыд на изменчивом Хейзановом лице, и северянин потребовал:

— Хватит изображать юнца, у нас проблемы. Нет, больше ты не пьешь, — сказал он, когда Хейзан потянулся за кубком, и решительно вылил содержимое в свой.

— Я гилантиец, — напомнил Хейзан. — Я не пьянею.

— Тем хуже для тебя, — пожал плечами Ринелд.

— Погоди, — произнес Хейзан, как только Ринелд осушил кубок. — Ты тоже гилантиец, так какого…

— Я сорокасемилетний гилантиец. Мое сознание изношено, так что я могу ощущать опьянение через метафорические прорехи в его ткани. Внутренний огонь сделал свое дело за много лет.

Хейзан был ошеломлен.

— Вот почему я никуда не иду, а ты идешь, — продолжал Ринелд. — Тебе надо достигнуть Чезме. Помнишь, я говорил тебе про Гелору? Иди к ней за заклинанием — ты должен проверить, актуальна ли та жа проблема для кертиариан.

— Ты умираешь? — выпалил Хейзан. Ринелд рассмеялся стрекочущим смехом.

— Пока нет. Но идти я не могу — в связи с огнем, взятым за правило. Если я воспользуюсь магией так, как пользуются ею кертиариане или кэанцы, это будет засчитано как предательство — предательство, которого мне не простят.

Его глаза цвета черного дерева были наполовину пусты, наполовину огненны; Хейзан знал, что такое сочетание таит за собой сдержанные слезы. Лучше бы я пошел к Гелоре, пронеслась мысль.

— Да ты фанатик, — прямо заявил он; Рохелин бы гордилась. — Мы можем наслаждаться истинной магией, когда словно бы стоим посреди великолепного пожара. Но каждый гилантиец помнит, что это иллюзия. Поклоняться иллюзиям? Не для меня.

Ринелд приобрел задумчивость.

— Порой мне кажется, что я лечу с небес на землю и столкнусь с ней буквально через секунду… но этого так и не происходит. Это — иллюзия?

Хейзан молчал; Ринелд вздохнул и прикрыл глаза.

— Великим Сущностям мы забавны — таковы они, таково и то, как их описывает мировая история. Гиланта еще и цинична.

Это вывело Хейзана из себя окончательно.

— Никто не знает, что там вне Универсума! — закричал он и ударил ладонями по столу, вскочив. — А приписывать Сущностям человеческие качества — бессмысленный антропоцентризм, который вышел из моды еще с основанием Ореола. Счастливо оставаться. — Он накинул плащ и развернулся на каблуках.

— Хейзан, — позвал его Ринелд из-за спины. — Удачи. И передавай привет Гелоре.

Старый пьянчуга, думал Хейзан, сбегая вниз по лестнице. Его сознание порядком износилось, а ум захватили бесчисленные идеи, лишенные жизни. Как человек он может быть еще почти молод, но по меркам гилантийцев он глубокий старик. Хейзан бы не удивился, если бы большинство книг в его библиотеке оказались эзотерикой и состояли из советов, как разговаривать с Тьмой, и статей о людях с песьими головами.

Хейзан никогда не признался бы себе, что напуган.

Когда он вышел наружу, всю послегрозовую свежесть уже смыло утреннее солнце. Июльский палящий зной прибрал к рукам Серый квартал на бóльшую часть дня. Хейзан снял плащ, под которым оказалась льняная рубаха с черным шитьем, повесил тот себе на руку и направился прочь от дома как Ринелда, так и Гелоры.

— Как прошло? — спросила Рохелин, как только Хейзан вошел в дом. Утирая пот со лба, Хейзан ответил:

— Ужасно прошло. Ну, то есть, я выяснил, что не один такой сталкиваюсь с этой чертовой стеной, но Ринелд совершенно выжил из ума.

— Ринелд? — повторила Рохелин. — Любопытное имя. Означает “ветер”.

Хейзан восстановил в памяти внешний облик Ринелда и пришел к выводу, что имя ему не подходит — если только ветер не может носить черное.

— Он оказался старше, чем я думал, — признался Хейзан, усаживаясь напротив Рохелин — его любимое место, откуда должным образом просматриваются все эмоции собеседника.

— Насколько?

— Сорок семь. Может показаться…

Рохелин прервала его кивком:

— Знаю. Темные маги долго не живут.

— Гилантийцы, — поправил Хейзан. Она явно не хотела его обидеть, но общепринятое название скорее раздражало.

— Гилантийцы, — согласилась Рохелин. — И что теперь?

Хейзан просто не мог удержаться от восхищения пред ее лаконичностью и деловой хваткой.

— У меня есть план. — Хейзан придумал его по дороге обратно и решил не упоминать совет Ринелда, которому все равно не последовал. — Сегодня ночью я отправлюсь к ближайшему порталу — кажется, он в Старом Городе? — разберусь со стражниками и через портал попаду в Чезме, где библиотек целых две. Пойдешь со мной?

Рохелин поморгала.

— У меня нет выбора.

Хейзан понял, что вот он, его шанс разговорить ее.