Ветер в ивах

Зрелище, которое предстало их взору, когда они открыли дверь, было очень милым и вполне соответствовало сезону. Во дворе, в тусклом свете фонаря из роговых пластин, полукругом, в красных шерстяных шарфиках, стояло с дюжину мышей-полёвок; глубоко засунув передние лапки в карманы, задними они притоптывали на месте, чтобы согреться. Сверкая глазами-бусинками, они хихикали и сопели, утирая носы рукавами. Когда дверь отворилась, старшая мышь, державшая в лапах фонарь, скомандовала «раз, два, три», и тонкими, писклявыми голосками они принялись распевать старинный гимн, сочинённый ещё их праотцами в скованных морозом полях или у камина в занесённых снегом норах и передаваемый из поколения в поколение, чтобы быть спетым в сочельник на слякотной улице перед горящими окнами.

Гимн

Деревню снегом до крыш занесло,
Где нам найти теперь свет и тепло?
Ветер и вьюга по полю спешат,
Пустите погреться к себе мышат.

Вот на пороге мы уж стоим —

Пустите к огню – согреться хотим.
Вместо денег послушайте гимн —
Может, добрее станете с ним.

Ночь наступала, а вместе с ней

Мир становился темней и мрачней.
И только одна звезда возвещала
Нового, светлого века начало.

Иосиф с Марией прошли сквозь пургу,

Крышу нашли в обычном хлеву,
Над ними на небе горела звезда
И луч простирала к чуду тогда.

Кто скажет, как чудо произошло?

Как благо на землю вдруг снизошло?
Свидетелей не было, кроме тех
Животных, к которым вошли они в хлев.

Голоса стихли, певцы застенчиво улыбались, поглядывая друг на друга, и воцарилась тишина – впрочем, всего на минуту. Затем где-то вдали, наверху, скорее всего в туннеле, которым они только что шли, раздался едва уловимый звук колокольчика, вызванивавшего весёлую мелодию.

– Отлично поёте, ребята! – искренне восхитился Крыс. – А теперь заходите, погрейтесь у огонька и чего-нибудь выпейте!

– Да, заходите, полёвки, – радостно поддержал друга Крот, – всё как в старые добрые времена! Закрывайте дверь. Давайте подвинем скамейку поближе к огню. А теперь подождите минуту, пока мы… О, Крыс! Что же мы наделали? Нам же нечем их угостить!

Крот в отчаянии рухнул на стул, заливаясь слезами, но Крыс по-хозяйски распорядился:

– Предоставь это мне! Вот ты, с фонарём, подойди поближе – поговорить надо. Здесь есть что-нибудь вроде магазина, который был бы открыт ночью?

– Ну конечно, сэр, – почтительно ответила старшая мышь-полёвка. – В это время года наши магазины работают круглосуточно.

– Тогда слушай! – распорядился Крыс. – Ты немедленно отправишься туда и принесёшь…

Крыс понизил голос до шёпота, и до Крота доносились лишь обрывки фраз: «Свежие, запомни!.. Нет, фунта довольно… только от Баггинса, ни от кого больше… нет, всё самое лучшее… Если нет в этом магазине, поищи в другом… Конечно, домашнее – никаких консервов… Ну уж постарайся!» Затем послышался звон монет, пересыпаемых из лапы в лапу, Крыс вручил полёвке большую корзину, и она, прихватив фонарь, отправилась в путь.

Тем временем мыши уселись рядком на скамейке и, болтая короткими лапками, наслаждались теплом очага, поворачиваясь к огню то бочком, то спинкой, пока в замёрзших местах не стало покалывать. Крот, которому никак не удавалось завязать с ними светский разговор, стал развивать семейную тему и предложил каждому из гостей назвать имена своих многочисленных братьев и сестёр, которые были ещё слишком малы, чтобы ходить по домам и петь гимны, но надеялись получить согласие родителей в следующем году.

Тем временем Крыс, изучив этикетки кофейных банок, одобрительно заметил:

– Ай да Крот! Это вещь! Теперь мы можем приготовить горячий кофейный напиток. Приготовь всё, что нужно, а я пока измельчу зёрна.

Совсем немного времени потребовалось для того, чтобы приготовить напиток и сунуть жестяную кастрюлю в самый огонь, и скоро мыши прихлёбывали, кашляли и задыхались (горячий кофе не шутка!), со смехом вытирая глаза и напрочь забыв, что хоть раз в жизни замерзали.

– Эти ребята не только певцы, они ещё и актёры, – пояснил Крот другу. – Сами сочиняют пьесы, сами потом и играют. И у них это здорово получается. В прошлом году они нам такое представление устроили про одного из своих сородичей, которого захватили в плен пираты и заставили трудиться гребцом на галере. Когда же ему удалось бежать и добраться до дому, оказалось, что его невеста ушла в монастырь. Эй, ты! – окликнул Крот одного из гостей. – Помнится что-нибудь из неё?