Ветер в ивах

Когда деревенские избы неожиданно закончились, с обеих сторон дороги на друзей из темноты пахнуло знакомым приветливым запахом полей, и они собрались с силами для долгого пути домой, который, как известно, должен закончиться стуком отодвигаемой дверной щеколды, загоревшимся светом и видом знакомых вещей, которые приветствуют нас так, словно мы вернулись из долгого плавания из дальних стран. Они молча брели по дороге, погружённые каждый в свои раздумья. Мысли Крота вились вокруг ужина, и поскольку их окружала кромешная тьма и совсем незнакомая местность, он послушно плёлся за Крысом, полностью ему доверившись. Что касается Крыса, то он по обыкновению шагал чуть впереди, ссутулившись и не отрывая глаз от серой ленты дороги, и поэтому пропустил тот миг, когда бедного Крота, словно молнией, пронзил знакомый зов.

Мы уже давно утратили тончайшие физические чувства и теперь даже не можем найти подходящие слова, чтобы выразить, как животные взаимодействуют с окружающим миром, одушевлённым и неодушевлённым, и, имея в своём распоряжении лишь слово «запах», подразумеваем под ним все те бесчисленные зовущие, предупреждающие об опасности, возбуждающие и отпугивающие сигналы, которые день и ночь улавливает чуткий нос представителя фауны. И вот один из таких таинственных сигналов, пришедший откуда-то из пустоты и темноты, внезапно настиг Крота и заставил трепетать, ощущая до боли знакомый зов, но ещё не понимая, что он значит. Крот застыл посередине дороги, поводя носом из стороны в сторону в попытках вновь уловить то еле ощутимое дуновение, те едва заметные токи, которые так встревожили его. Один миг – и он ощутил зов снова, а вместе с ним тотчас нахлынули воспоминания.

Дом! Вот о чём напомнил ему этот ласковый зов, еле заметное движение воздуха, эти невидимые лапы, поддерживающие и направляющие! Да, он, должно быть, совсем близко, его старый дом, брошенный и быстро забытый в тот день, когда Крот впервые увидел реку! Теперь дом наверняка отправил своих лазутчиков, чтобы поймать его и привести обратно. Выйдя за порог тем солнечным утром, Крот ни разу не вспоминал о доме, захваченный новой жизнью с её удовольствиями, открытиями и пленительной свободой. Теперь воспоминания вернулись, и дом словно возник перед ним здесь, в темноте: бедноватый, маленький, скудно обставленный, но такой родной, устроенный им самим, дом, куда он так любил возвращаться после дневных хлопот. И дом тоже радовался своему хозяину, скучал и ждал его возвращения, о чём и спешил ему сообщить, посылая сигнал, который он мог учуять носом, грустный упрёк, лишённый горечи и злости, всего лишь простое напоминание о том, что он, дом, есть и ждёт его.

Зов был прост и понятен: пора возвращаться.

– Крыс! – воскликнул Крот в радостном возбуждении. – Постой! Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Давай, Крот, догоняй! – весело отозвался Крыс, не замедляя шага.

– Пожалуйста, остановись! – взмолился бедный Крот с болью в сердце. – Как ты не понимаешь! Где-то совсем рядом мой дом, мой старый дом – я почувствовал это сейчас. Мне пора туда вернуться, я должен, должен. Постой же, Крыс! Пожалуйста!..

Но тот был уже далеко впереди, слишком далеко, чтобы как следует расслышать Крота и уловить мольбу в его голосе. Кроме того, он тоже очень беспокоился, потому что кое-что учуял – похоже, надвигался снегопад, – поэтому прокричал в ответ:

– Крот, мы не можем сейчас останавливаться! Давай вернёмся сюда завтра, что бы ты там ни нашёл. Боюсь, скоро пойдёт снег, а я плохо знаю дорогу. Мне нужен твой нос, так что прибавь-ка шагу.

Бедный несчастный Крот остался один посреди дороги, и сердце его разрывалось, а внутри словно поднималась волна слёз, готовая вот-вот всплеснуться мощным потоком. Но даже перед таким непростым испытанием его верность другу осталась непоколебимой. Ни на мгновение не допустил он мысли покинуть Крыса. Тем временем запахи старого дома молили, шептали, манили и властно требовали, и он не мог больше оставаться в их магическом круге. С болью вырвав воспоминания из сердца, Крот склонился над дорогой и покорно побрёл за Крысом, а уже едва уловимые запахи порой долетали до его отступающего носа, упрекая за новую дружбу и жестокую забывчивость.

С трудом догнал он ничего не подозревавшего Крыса, и тот принялся разглагольствовать о том, как приятно будет посидеть у горящего камина в гостиной и что он приготовит на ужин, совсем не замечая молчания и подавленного состояния друга. И только когда они уже прошли немалое расстояние и поравнялись с пнями на опушке рощи, через которую проходила дорога, Крыс заподозрил неладное и наконец остановился.

– Послушай, старина, ты, похоже, совсем выдохся. У тебя уже нет сил разговаривать, да и лапы едва передвигаешь. Давай посидим немного и отдохнём. Снег, слава богу, так и не собрался, а идти нам осталось совсем немного.