Ветер в ивах

Друзья же оказались на опушке Дикого леса. Позади причудливо громоздились камни и сплетались заросли ежевики с корнями деревьев, впереди простирались безмятежные заснеженные поля, окаймлённые чёрными изгородями, а за ними, под красневшим почти у горизонта зимним солнцем, сверкала старая добрая река. Выдр будучи знатоком всех здешних тропинок возглавил процессию, которая гуськом отправилась к далёким ступенькам через изгородь. Там, немного помедлив, друзья оглянулись на зловещую тёмную громаду Дикого леса посреди снежного безмолвия, и, не сговариваясь, ускорили шаг, торопясь домой, к очагу, к знакомым и привычным вещам, весёлому гомону реки за окнами – реки, которую они знали и которой доверяли всегда и во всём.

Быстро шагая и предвкушая тот миг, когда снова окажется дома, Крот вдруг с необычайной ясностью осознал, что его стихия – это вспаханные поля в окружении изгородей, аккуратные пастбища, сельские тропинки и ухоженные сады. Что же касается суровых испытаний, невзгод и нешуточных конфликтов, которыми полны эти дикие места, – они не для него. А что касается приключений, то и здесь они случаются – на его век хватит сполна.

Глава 5 Милый дом

Овцы толпились возле изгороди, раздувая тонкие ноздри, переступая изящными ножками и запрокидывая головы, отчего в морозном воздухе над отарой поднималось почти прозрачное облачко пара, когда мимо них, оживлённо переговариваясь, быстро прошагали два зверька, явно пребывавшие в хорошем настроении. Это возвращались домой Крыс и Крот, после того как провели целый день с Выдром за охотой и обследованием обширной возвышенности, откуда брала своё начало их родная река. Тени становились всё длиннее, по мере того как короткий зимний день клонился к вечеру, а друзьям предстояло пройти ещё немало. Увязая лапками в пашне, они услышали блеяние овец и направились в ту сторону, понимая, что от овчарни наверняка проложена дорожка, шагать по которой несравнимо легче и которая уже точно приведёт их к дому.

– Похоже, впереди деревня, – не очень уверенно произнёс Крот, замедляя шаг, когда дорожка, уже ставшая просёлком, вывела их на шоссе.

Звери стараются держаться подальше от деревень, и их собственные тропы, хотя порой и весьма оживлённые, ведут отнюдь не к церквям, почтам или гостиницам.

– Ничего страшного! – бодро отозвался Крыс. – Сейчас холодно, да и вечер уже, так что скорее всего жители уже сидят по домам у очага, а с ними и их собаки и кошки. Мы преспокойно пройдём через деревню, а если захочешь, можно заглянуть в чьё-нибудь окошко, чтобы лишний раз убедиться в моей правоте.

Декабрьская ночь уже укутала деревушку, когда они туда вошли, мягко ступая лапами по пушистому первому снежку, и мало что можно было разглядеть, кроме тусклых квадратов света от камина или лампы по обеим сторонам улицы. Большинство низких решётчатых окон никогда не знало занавесок, и для стороннего наблюдателя обитатели домов, сидящие за чаем, занятые рукоделием, беседующие, смеясь и жестикулируя, обладали той неповторимой грацией, которая недостижима даже для искусного актёра, той естественной грацией, которая появляется лишь тогда, когда за тобой никто не наблюдает. Переходя от одной картинки к другой, оба зрителя, собственный дом которых был так далеко, почувствовали лёгкую грусть, наблюдая, как кто-то гладит кошку, укладывает спящего ребёнка в кроватку или выбивает трубку о тлеющее полено.

Но острее всего чувство дома друзья ощутили у одного маленького и, в отличие от других, зашторенного окна, этого маленького мирка внутри родных стен, куда не проникали тревоги и беды внешнего мира. Там, за белыми шторами висела птичья клетка, чей проволочный каркас, жёрдочка и другие детали, вплоть до обглоданного куска сахара, силуэтом выделялись на светлом фоне. Её пушистый обитатель, сидящий на жёрдочке, засунув голову под крыло, был так близко, что, казалось, его можно погладить и рассмотреть, словно на экране, кончики его изящных перьев.

Пока зверьки как зачарованные смотрели в окно, обитатель клетки пошевелился, встряхнулся и поднял голову. Это оказался птенец – можно было рассмотреть маленький клювик, когда он лениво зевнул. Посмотрев по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружив, он снова засунул голову под крыло, и его взъерошенные пёрышки постепенно улеглись. Внезапно порыв холодного ветра и покалывание ледяной крупы вернули друзей к действительности, и они остро ощутили, как замёрзли и устали лапы и как далеко им ещё до собственного дома.