Ветроум. Странное, страшное, смешное в повседневной жизни русской провинции XVIII – начала XX века

Советский литературный критик и писатель Александр Константинович Воронский (1885–1943) учился в Тамбовском духовном училище, а затем в Тамбовской семинарии. В повести «Бурса» (1932) он описывал некое духовное училище, не особенно скрывая, что речь идёт о Тамбове 1890-х годов. У Воронского названо немало учеников бурсы с обычными для детей из духовного сословия фамилиями. Один из бурсаков – Шурка Елеонский, по прозвищу Хамово Отродье[331].

Однако случай с Миловским-Масловским показывает, что фамилия Елеонский могла получиться путём перевода с русского (и уж затем – подтягиванием под библейский топоним). Вообще случаи перевода с русского для священно– и церковнослужителей бывали нередкими: Орлов или Орловский становился Аквиловым или Аквиловским (от латинского «aquila» – «орёл»), Воробьёв – Струтинским (от греческого, вошедшего и в латынь, «στρουθóς» – «воробей»). Известный исследователь русских фамилий Б.-О. Унбегаун приводил большой перечень «искусственных» фамилий духовенства, которые «существуют в двух параллельных формах – одна русская или церковнославянская, а другая латинская…»: Доброписцев – Бенескриптов, Законов – Юстицкий, Звездинский – Стеллецкий, Красновский – Руберовский и т. д. Так же обстояло дело и со славянско-греческими дублетами: Донской – Танаисов, Первенцев – Протогенов, Петухов – Алекторов, Соловьёв – Аедоницкий… А бывало и по три варианта – русский (либо церковнославянский), латинский и греческий: Барсов – Пантеровский – Пардалицкий, Беднов – Павперов – Пенинский, Великов – Магницкий – Мегалов, Зайцев – Лепорский – Лаговский, Надеждин – Сперанский – Елпидин (Елпидинский) и др.[332]

Заметно, что зачастую и русский (или церковнославянский) вариант таких фамилий – тоже «искусственного» происхождения. Так что фамилия предков Миловского по материнской линии, симбирско-пензенских священнослужителей Масловских, весьма вероятно, тоже «искусственная». Тогда основатель священнической династии Масловских мог и в самом деле получить её в честь Вознесения Христа с Елеонской (Масличной) горы. Такая фамилия, с намёком на Вознесение, могла быть дана тому из учащихся в духовном училище или духовной семинарии, кто явно не был отстающим. И хотя она по формальному признаку – топонимическая, от названия горы, но всё же по сути сходна с теми, что образованы от наименований церковных праздников (Вознесенский, Успенский, Рождественский, Крестовоздвиженский и т. п.). Эти звучные фамилии обычно давались по названиям церквей, в которых служили отцы мальчишек, направленных в духовные учебные заведения. Если паренёк был сыном священника Предтеченской церкви, то ему дали бы фамилию Предтеченский (соответственно посвящению церкви, а не в честь летнего праздника Иоанна Предтечи).

Однако и фамилия «Миловский», может статься, тоже «искусственная». По крайней мере, сходная с нею фамилия Миловидов отмечена у священнослужителя[333], а со смотрителем Арзамасского духовного училища А. С. Милосердиным Миловский и сам был хорошо знаком. Узнав из газет о смерти Милосердина, он сразу же отозвался на это событие письмом, в котором тепло вспоминал своих сослуживцев по Арзамасу. И было это не более чем за месяц до трагической гибели Миловского[334], который, по-видимому, не просто соскользнул с крыши Сарапульского духовного училища, а покончил с собой во время припадка болезни.

Итак, псевдоним Елеонский мог быть выбран Миловским с ориентацией на фамилию его родственников по материнской линии – Масловских. Их фамилии было найдено греческое соответствие.

Уездный город Сарапул на старинной открытке

Кстати, иной, странноватый для смотрителя духовного училища псевдоним Миловского – Спирит – тоже получает внятное объяснение, если иметь в виду буквальный смысл этого латинского по происхождению слова. «Spiritus» по-латыни – «дух»; например, в словосочетании «Spiritus Sanctus» это «Святой Дух». А Миловский – и сам из духовного сословия, и по службе он постоянно имел дело с людьми «духовными» (так их именовали). Сам себя он кратко характеризовал именно так – «автор рассказов из жизни духовенства»[335].

Псевдонимы Елеонский и Спирит, в общем-то, вполне бесхитростные для того литератора, кто, долго живя в уездном городе и занимая там видный пост, хотел бы укрыться от любопытствовавших обывателей и церковных да чиновных начальников. Тем более что Миловский-Елеонский сохранил свой настоящий инициал «С.». Даже если кто-то из его окружения не ведал, что по материнской линии он – Масловский, оба таких псевдонима явно указывали на духовную среду. С этой точки зрения подписываться заурядно звучащим «Н. Шихановым», как он стал под конец жизни делать, было надёжнее. Хотя всё равно – слишком поздно…

Глава 12 Миссионер Стефанов в поисках языческих святилищ

Ратоборствуя против злого духа. «Братья во Христе любезные младенцы». Подозрительные места. Языческое гнездо