Ветры низких широт

— Пока мне этого достаточно. Подробности доложишь после ужина за чашкой кофе. Не удивляйся — мы привыкли жить одной семьей. А пока прими целеуказание: завтра на десять назначаю смотр «Гангута», а в пятнадцать я дам тебе «добро» выбирать якоря и помашу ручкой. Тебе приказано возвращаться в базу.

— Есть возвращаться в базу, — холодно сказал Ковалев.

До этого ему казалось, что его опыт сейчас более всего нужен здесь, а не в базе, но он привык не подвергать сомнению разумность приказов, поэтому как только произнес магическое «есть», то сразу вспомнил, что экипаж уже несколько месяцев не видел берега, главные механизмы нуждаются в более тщательной ревизии, словом, сразу открылось столько дел, что оставаться «Гангуту» и далее в океане было уже никак нельзя.

— Есть, — повторил он с некоторой расстановкой, но уже с большим удовольствием для себя.

— Ну что ж, командир, — сказал флагман, обращаясь к командиру «Полтавы», — с делами мы покончили, теперь не грех и перекусить...

— Прошу к столу, — пригласил командир «Полтавы».

На корабле могло находиться десяток флагманов всех рангов и званий, но хозяином стола неизменно оставался бы командир. Так предписывала незыблемая корабельная этика.

4

Назавтра на «Гангуте» в десять часов сыграли большой сбор, и к парадному трапу — корабли на рассвете расшвартовались и стали на якоря — подвалил флагманский катер с «Полтавы». Флагман легко взбежал на трап, принял рапорт от Ковалева и медленно пошел сперва вдоль правого борта, потом вдоль левого. Моряки были ухоженные — это ему сразу бросилось в глаза, — загорелые, смотрели бодро и немного, как ему показалось, нахально. «Загорелые — это понятно, — подумал флагман. — Бодры — тоже понятно, домой возвращаются. А вот ухожены... В эту ноченьку небось старпом водицы не пожалел. Ну понятно... Чего ж ему чужую водицу жалеть. Оттого и нахальны». Танкер, приданный раньше «Гангуту», теперь принадлежал ОБК, и «Гангут» вроде бы принимал не свое положенное, а одалживался у «Полтавы» с «Азовом».

— Вид у моряков хороший, — сказал флагман. — Я доволен.

«А почему бы и не быть довольным? — подумал Ковалев. — Контакт с лодкой обеспечили, точку для якорной стоянки присмотрели хорошую. Все чин чином».

— Признавайся, старпом, — сказал флагман Бруснецову, когда строй распустили, — много ночью водицы перерасходовал?

— В плепорции, товарищ контр-адмирал, — весело сказал Бруснецов.

— Знаем мы эту старпомовскую плепорцию, — сварливо пробурчал флагман. — Если она своя плепорция, то она и плепорция, а как из чужой цистерны, то она совсем другая.

— Последние десять дней, товарищ флагман, мы жили на мизере.

— А это еще неизвестно, у кого какой мизер.

Бруснецов снова было раскрыл рот, но Ковалев успел наступить ему на ногу, как бы говоря, что не спорь-де с начальством...

— Так точно, товарищ контр-адмирал, — сказал Бруснецов.

— Давно бы так, старпом. Будешь покладистым, далеко пойдешь. — Флагман повернулся к Ковалеву: — Обедать не останусь. Пойду на «Полтаву». В пятнадцать запрашивай «добро» и ложись на курс.

В пятнадцать часов опять сыграли большой сбор. Получив «добро» флагмана, «Гангут» снялся с якоря, обогнул рейд, и, когда стал приближаться к «Полтаве», Ковалев скомандовал «Смирно!», и горнист сыграл захождение, офицеры с мичманами взяли под козырек. Проводить «Гангут» на мостик «Полтавы» поднялся флагман, чины его штаба, командир «Полтавы», экипажи «Полтавы» и «Азова» тоже были построены по большому сбору.

— Домой идем, а... грустновато, — сказал Сокольников.

— Не говори, — отозвался Ковалев и позвонил на ют. — Боцман, как корма?

— Прошли «Полтаву», — доложил Козлюк.

Бруснецов взял у командира микрофон и скомандовал:

— Разойдись! — И обратился к командиру: — Разрешите продолжить уборку помещений, стирку, починку и глажку белья?

— Продолжайте, — разрешил Ковалев. — И готовьте рабочее платье. Через сутки начнет холодать.

Холодать начало уже ночью, и утром вахтенный офицер объявил:

— Команде переодеться в рабочее платье. Форма одежды — рабочее платье, берет.

Вплоть до самого Гибралтара «Гангут» сопровождал фрегат «Нокс». Ходок он оказался неважнецкий, но погода стояла умеренная, и он вполне успевал за «Гангутом», который экономил топливо — заправки больше не предвиделось, — шел средним ходом. Как только появился базовый разведчик «Орион» и дважды облетел «Гангут», фрегат тотчас же начал отставать, а скоро лег на обратный курс и пропал в сизовато-сиреневой дымке.

Ветер стал крепчать, пошли тучи, опускаясь все ниже и ниже, пока не распустили серые космы. Дождь то начинался, то снова прекращался, и на палубе стало сыро, холодно и неуютно.