Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II

«Примечательно, что территория лагерной зоны не была огорожена «колючкой». Ну, или не сохранилось следов ограды. Огорожено было здание ВОХРы. В рабочей зоне среди развалин бараков был один небольшого размера, где мы находили остатки женских вещей: обувь, парфюмерные пузырьки…

На слуху была легенда, что всех заключенных, вместе с пробами погрузили на баржу и затопили в бухте Зимовочной… Насколько это соответствует действительности, никто не знает. От бухты Зимовочной до лагеря была наезжена дорога, которая сохранилась до сих пор. Вдоль дороги несколько будок, якобы для отдыха конвоя. По слухам, заключенных гнали на Рыбак пешком, а в местах отдыха просто сажали на землю».[320]

Вся эта история с современной точки зрения – сюрреалистическая смесь научных прозрений и ошибок, героизма и трусости, ума и глупости, благородных устремлений и преступных действий.

И из примерно такой же по составу смеси, бывало, формовались и нити разведывательных операций. Вот пример одной из них. В марте 1942 года в письме из Центра в Нью-Йоркскую резидентуру НКГБ говорилось:

«Над проблемой получения урана-235 и использования его как взрывчатого вещ<ест>-ва для изготовления бомб огромной разрушит<тельной>. силы в н/вр очень усиленно работают в Англии, Германии и США и, по-видимому, проблема довольна близка к ее практическому разрешению. Этой проблемой нам необходимо заняться со всей серьезностью”.

Возможности: 1. Связь “Инвалида” с гл. ассистентом профессора Урея – Давруном Виттенбергом. 2. Связи “Катализатора” (осн<овное> напр<авлени>-е его исп<ользовани>-я – атом) 3. Подольский. Обращался в полпредство с предложением поехать в С. С. для разработки проблемы урана-235.

Дочери [“Катализатора”] в СССР. “В случае успешной работы “Катализатора” по добыче интерес<ующи>-х нас сведений и мат<ериа>-лов мы можем оказать его дочерям мат<ериальную>. помощь».[321]

Первый абзац вызывает восхищение своей прозорливостью – чёткое осознание важности и своевременности проблемы создания атомного оружия.

Но вот второй – это уже «блуждание вслепую», поскольку, если Г. Юри («проф. Урей») действительно был одним из значимых участников Манхэттенского проекта (занимался разделением изотопов урана), то ни В. Н. Ипатьев (вероятно, именно он, «невозвращенец», химик-каталитик с мировым именем и основатель нефтехимии в США, проходил в переписке под оперативным псевдонимом «Катализатор»), ни Б. Я. Подольский никакой существенной роли в американском атомном проекте не играли. Более того, вызывает сомнение сам факт причастности В. Н. Ипатьева к Манхэттенскому проекту.

А третий абзац – это просто заготовка для обыкновенного шантажа в случае вербовки В. Н. Ипатьева и игры на его отцовском горе – оставленной в СССР дочери Анне.[322] Здесь же и типичная энкавэдешная путаница – вторая «дочь», приписанная «органами» В. Н. Ипатьеву, Евдокия, была дочерью его брата (тоже иммигранта, но не в США, а в Чехословакию), инженера Н. Н. Ипатьева, бывшего владельца знаменитого «ипатьевского дома», где была расстреляна семья императора Николая II.

И это не единичный пример. Тогда же резидентурой НКГБ был «обнаружен» радиохимик А. В. Гроссе: