Вязь (СИ)

Пятнадцать минут езды превратились в сорок — вечерняя пробка загнала Верону и Шахрура в самый угол салона, где джинн закрыл ведьму своим телом от лишних глаз. Чтобы как-то отвлечься, он предложил играть: ведьма должна была угадывать, чего хочет тот или другой пассажир, кроме как поскорее добраться домой. Сокровенные желания.

— Я ведь не могу читать мысли. Но слышу эмоции, — шепотом объяснял Шах. — Когда оказываешься на службе у кого-то, всегда об одном думаешь: поскорее освободиться. И вот приходится в основном изучать своих хозяев: как живут, о чем говорят, куда смотрят…

Первой стала студентка, что долго и задумчиво глядела в окно, опустив выключенный телефон на колени, но крепко сжимая его в ладонях. У нее были цветные волосы и яркая одежда, кричаще сильно выделяющая девушку среди попутчиков.

— Она, наверное, ждет письма от кого-то. Или реакции на свое, — рассуждала Верона. — Бывает так, что напишешь, а ответа нет. И ждешь, волнуешься.

— Но это не то, чего она хочет больше всего, — прищурился джинн. — Если бы к ней подошли с предложением исполнить ее сокровенное желание — что бы она могла загадать?

— Ну, я не знаю… Любви? Она же ждет чего-то, насторожилась вся. Мне, правда, кажется, что любовь ни одна магия создать не может. Настоящую.

Шахрур почесал заросшую щетиной щеку, дернул бровью и в конце концов помотал головой.

— А я думаю, что оказаться в месте, которое соответствует ей. Или среди таких же людей. Смотри, ну она же разрядилась так, что ты из всего салона только на ней первым делом взгляд остановишь. А здесь — она ничего не ждет. Пока мы едем, она даже в экран ни разу не глянула. Люди вокруг ее тоже не волнуют. И ей явно наскучило все то, что она видит. Попросила бы перевернуть всю ее жизнь с ног на голову — отправить в другую страну или сделать кем-то, кому все дороги открыты. Я чувствую в ней смятение человека, который хочет перемен, но не знает, как их создать, кроме как на собственном теле.

Верона усмехнулась, обратила еще один взгляд на девушку, а после — на Шаха. Тонкий ум философа соседствовал с горячим духом. И впору было восхититься, но игра придала ведьме особенные настроения.

— А знаешь, что я чувствую? Угадаешь?

— Чувствуешь? Стыд, потому что постоянно начинаешь искать взгляды окружающих, когда я наклоняюсь к тебе слишком близко, — снисходительно вздохнул джинн. — Страх, потому что все еще не веришь мне до конца и не можешь смириться с моими внезапными выходками. Вдруг я тебя увезу прямо к каким-нибудь своим дружкам? Ну и, наконец, любопытство. Не могу тебя за него винить — я сам рассчитывал побольше узнать о тебе в этот вечер, не боясь, что ты просто уйдешь в ванную или свою комнату, потому что пора готовиться к новому дню или что там у тебя… Ну что, провидец? — он развел руками — и едва не задавил стоявшего позади работягу, покачнувшись из-за резкого тормоза.

Верона скривила губы и опустила взгляд вниз, чтобы одернуть шелковую юбку и поразмыслить над предложением. В чем-то он оказался прав: стыдно было с непривычки. Интересно — от жажды нового взаимодействия. Но главного Шахрур не разгадал.

— Ну, провидец на три с плюсом, — открыто улыбнулась джинну Верона. Тот рассмеялся.

— Потому что угадал три с плюсом чувства? Ты слишком загадочная, Верона, — или я слишком хорошо знаю тебя только с этих сторон. Может, откроешь мне тогда свой секрет?

— Нет, потому что не понял, что очень ревниво наблюдать, как ты ощупываешь другую девушку. Пусть даже мыслью. Пусть даже невинной. Наверное, это самое острое, что жжет меня сейчас.

Шахрур было ухмыльнулся, но кривая улыбка тут же сползла с его лица. Он смешался, не выдержав прямого взгляда Вероны, а темные глаза на миг помутнели. Тяжелого шумного вздоха и мгновения сложного напряжения в теле джинну хватило, чтобы перебороть какое-то наваждение.

— Ладно, — мягко признал он свое поражение, — тогда на девушек больше не смотрим…

Следующие несколько минут поездки Шахрур старательно делал вид, словно ничего странного в таком откровении для него не было — словно вообще ничего не было. Они с Вероной успели немного поспорить насчет сурового чопорного старика поодаль, молодого мужчины, который всю дорогу отчаянно теребил крестик на шее, и полупьяного парня с гитарой. Мысли лениво клубились в душном сухом воздухе, как дым из выхлопной трубы и изморось снаружи над дорогой. Только там было холодно, свежо. А ведьму укачивало от тепла и сильного сладко-перечного запаха, которым дышало тело джинна. Когда он замолкал, Верона ощущала: тяжело давило на грудь его голодное, мучительное ожидание, почти хорошо спрятанное за беззаботным кокетством и прозрачной стеной неприкосновенного пространства, выторгованного и тщательно хранимого вопреки давке. Но черный взгляд сегодня не мог врать: он жадно и настойчиво впивался в лоб, глаза ведьмы, и еще в губы, когда та заговаривала.