Видение Евразии. По ту сторону национализма и интернационализма

Навязчивая идея Шваба звучит так: народ, государство, национальный интерес. Тут уже сформулирована предположительно «комплексная» система мира обычного националиста. Любое отклонение от нее осуждается как «неполитическое» и «(гражданско-)религиозное». Это касается не только сакральной идеи Евразии, но и ее биологически-расистской пародии, «евросибирской» или как это теперь называется «еврорусской империи», для создания которой, по мнению ее сторонников, все еще предстояло бы создать общее «великонациональное» сознание. В отличие от этого в представлении Шваба «после глобализации» просто «мастерится» (оригинальные слова Шваба) порядок большого пространства, сокращается политическая и экономическая конкуренция между государствами и народами, которые все преследуют только свои собственные узкие национально-эгоистичные интересы и соответственно рассматривают друг друга как, по крайней мере, потенциального врага. Это «видение будущего» должно стать реальностью.

[Прим. ред. ВС: Читайте по теме: Юрген Шваб. Наши друзья и враги, а также Гийом Фай. Всемирный переворот. Эссе о новом американском империализме]

Важные последствия государственной конкуренции хоть и учитываются, но лишь для того, чтобы – ведь, в конце концов, это же просто националисты, фактически снова их скрыть. Почему государственная конкуренция даже после «краха» системы мировой экономики (ждать который, очевидно, чрезвычайно политическое дело) больше не должна играть существенной роли, остается загадкой. В гораздо большей степени все говорит о том, что тогда – если воспользоваться словами Маркса – «все это дерьмо» (но на более высоком техническом уровне) опять начнется сначала. Это тем более справедливо, что в основе этого национализма лежит представление, что нужно убрать на задний план «несущественную враждебность», чтобы на первых порах выступить вместе против «главного врага». Все говорит в пользу того, что при этих духовных предпосылках дело вовсе не дойдет до общего европейского или евразийского блока, и США и дальше смогут вести свою империалистическую игру по принципу «разделяй и властвуй».

Утверждение Шваба, что «социализм, тем не менее, может быть только национально-государственным, или его не может быть вообще», как четко свидетельствует слово «тем не менее», уже является только принудительным догматом националистической веры. Но скорее дело обстоит как раз наоборот. До тех пор пока существуют причины в пользу дальнейшего существования суверенных национальных государств (которые тем самым как раз и не являются просто частями империи!) и причины против настоящего имперского единства, до тех пор также не будет и экономики, направленной на удовлетворение потребностей людей. «[...] Пока государство является как раз только «нацией» – а не соответствующей иерархии типов и ценностей градацией – то, как мы думаем, жадность, эгоизм, гегемонизм различных народов, планы борьбы и конкуренции прожорливых монополистических трестов и т.д. тоже продолжат существовать как движущие силы. На уровне не подчиненного никакому более высокому принципу материального невозможно истинное единство [...]» (Эвола).

В высшей степени дерзко также то, что Шваб в последнее время ссылается также на развитые Эволой в его книге «Люди и руины» мысли о европейской империи, где Эвола как раз клеймит подавление духовного светским, за что и выступает этот «политический мыслитель» как «почти дьявольское извращение гибеллинизма» и сравнивает националистически деформированный «рейх», о котором грезит Шваб, с «раковой опухолью».

Идея империи здесь сдвигается прямо в центр как по духовным, так и по антикапиталистическим причинам. Сегодня также «вопрос суверенитета» – это евразийский или, по крайней мере, европейский вопрос, но не немецкий. Относительно якобы не поставленного немецкими евразийцами вопроса о суверенитете тут в виде исключения существует полное совпадение с «еврорусскими». Так с Файем нужно, по моему мнению, только согласиться, когда он пишет относительно Европы: «Невообразимо аргументировать в пользу построения Европы, если не иметь при этом в виду европейскую исполнительную власть и европейского главу государства. При этом современное положение Европы является в высшей степени ублюдочным: общая валюта, армия в процессе становления, парламент, государства-участники, законодательство до 50 процентов уже больше не «национальное», но суверенитет при этом отсутствует.

Либо нужно вернуться к суверенным государствам (с их собственной валютой), и в этом случае Европейский Союз – это просто сумма договоров, пактов, соглашений и органов голосования по образцу Венского конгресса 1815 года (это действительно Европа девятнадцатого века) – либо недвусмысленно отказаться от всех национальных суверенитетов в пользу настоящего европейского, имперского государства, которое заслуживает этого имени».