Вихри сансары

– А тем временем мой папашка стал загибаться, – продолжала рассказ Полина. – Он по врачам, да по курортам, а лечить-то его не от чего, просто чахнет и все тут. И бизнес у него идет успешно, и жена красавица, и дети, мальчик и девочка, просто ангелы, а он загибается. Обратились к экстрасенсу. Тот и объявил, что вся его душевная хвороба от мучения его ребенка, быть может, неизвестного ему самому, и что его биополе будет чернеть и разрушаться до тех пор, пока он не найдет своего страдающего ребенка и не прекратит эти страдания. Я, надо сказать, целый год в это время истерила. То требовала, чтобы мне предъявили маму, то сбегáла, чтобы найти и убить эту Жанну, то не хотела на уроки ходить, потому что учителя, совсем не задумываясь над тем, что я пропустила почти полгода, спрашивали меня наравне со всеми. А уж дралась я по поводу и без повода. Папашка мой отыскал всех своих женщин и – здрасьте пожалуйста, вышел на меня. Через экспертизу доказал наше родство, забрал меня к себе и счастье вернулось к нему. Вначале я злобно вела себя с ним, а он все просил у меня прощения и внушал мне, что не знал о моем существовании. Но когда он снова отдал меня в первый класс и каждый день сам отвозил и привозил меня из школы, я ему поверила. А когда он за любой мой успех в школе стал водить меня в мороженицу, я полюбила его. Его жена начала говорить всем, что он помешался, совсем не заботится о своих родных детях, что он хочет поместить их в приют и оставить нищими. Она так и говорила «о своих родных детях», как будто не было экспертизы, как будто я была ему не родная, – со слезами отчаяния на глазах вспоминала Полина. – Год она с ним вела войну, а потом объявила его сумасшедшим. Никто из их друзей и знакомых не поддержал ее, а она прямо ужас как опасалась, что «он все оставит своей нагулянной дочери». Ну, и заказала его… А когда его убили, меня, как не родную, случайную, сдала в приют. За пять лет я поменяла больше десяти приютов и детдомов. Но в основном была в бегах.

– Воля – моя школа, – заключила свой рассказ Полина.

***

Мальчишки были воодушевлены идеей побега, девочки, во всяком случае, большая их часть, не очень. Но бежать почему-то надо было всем. Уклонение от побега считалось предательством, а предательство сурово наказывалось. К счастью, кто-то высказал здравую мысль, что малышня будет обременительна, и их решили не брать. Но Майя, к сожалению, к малышне уже не относилась.

И вот 1 мая, когда в интернате оставались только дежурные воспитатели, «орда», как они себя назвали, тронулась в путь.

Как оказалось, у Полины был свой план. В электричке сразу несколько групп ходили по вагонам и исполняли хипповые сиротские песни, за что сердобольная публика щедро выворачивала карманы. Народ трогали не столько песни, сколько речь, которую Полина, пользуясь выдержками из оппозиционных газет, написала и раздала группе детей для заучивания. В число декламаторов попала и Майя. «Товарищи, наш интернат, где мы оказались не по своей воле, сгорел. Многочисленные обращения наших бедных воспитателей преступная власть не слышит: она занята тем, что обворовывает вас и обогащается за ваш счет. Мы едем в Москву, чтобы заявить преступному правительству: так дальше продолжаться не может, прекратите грабить собственный народ и обездоленных детей. Мы первые ласточки борьбы за справедливость, за нами поднимутся все те, кого вы бессовестно обманываете. Россияне всегда отличались великодушием и состраданием. Представьте себе хотя бы на минуту, что на нашем месте голодными и обездоленными завтра могут оказаться ваши дети и внуки. Помогите нам, не дайте умереть с голоду на нашем пути в отстаивании своих и ваших прав и свобод».

Майя выучила текст наизусть и рассказывала его так эмоционально и выразительно, что всякий раз срывала аплодисменты и вызывала слезы у особо впечатлительных женщин. Полина отметила:

– Да-а-а, недооценила я тебя, чем-то ты мне сразу не понравилась, слишком правильная какая-то. А здесь смотри-ка, одна собрала столько денег, сколько все остальные.

И Майя воодушевилась, перестала страдать, испытывать угрызение совести, стала членом «орды».

А «орда» тем временем, руководствуясь четкими инструкциями Полины, что кому брать и как действовать при выходе, сделала набег на универсам. Блестяще спланированная операция прошла без потерь, и подъехавшие к окончанию акции милиционеры лишь развели руками.

– Они как саранча, их, если и поймаешь, так только на свою голову – развози потом по приютам!

Полина покоряла сверстников честностью, справедливостью и решительностью. В «орде» был железный порядок. Ссоры внутри группы пресекались так жестко, что никому и в голову не приходило испытать суд Полины на себе. Никто без ее разрешения не смел отлучаться и, как она выражалась, «проявлять инициативу».