Виктория

– Говори, как есть.

– Меня отчислили из-за того, что я ударил преподавателя.

– Ты? Преподавателя? – изумилась Вика.

– Не смотри на меня так. Я сам не ожидал от себя. Представляешь, учился три года на «хорошо», без нареканий и нарушений. А тут на тебе, вспышка гнева – и мне помахали рукой.

– Почему… из-за чего ты ударил преподавателя?

– Он меня оскорбил при всей группе. Он с первого занятия не взлюбил меня, каждый раз издевался надо мной и кричал как бешеный. Он вел у нас «Драматическое искусство» по пятницам, четвертой парой. Ты же знаешь, что мои драматические сцены не выдерживают никакой критики. То я не доигрываю, то переигрываю. Я всегда старался проявить себя с наилучшей стороны, готовился к каждой паре, как к смертному одру. Даже не спал по ночам, заучивая тонны пламенных и драматических речей. И всегда проваливался… не знаю, как у меня это получается, ей-богу! И он всегда меня поливал, прости, дерьмом на своих парах, этот заносчивый, высокомерный сукин сын! Он говорил, что, мол, я самовлюбленный, бездарный актеришка, место которому не в театре, а в кабаках, разогревать пьяную публику пошлыми и вульгарными шуточками. Что, мол, я никогда не сдаем его экзамен и уж точно не стану выпускников Театрального Института, и он об этом позаботиться. Вот я и разгневался. И ударил. Разбил ему нос. Через час я был у ректора. Мне повезло, полицию не стали вовлекать, чтобы, не дай Бог, подмочить идеальную репутацию института. Еще через час я извинился перед преподавателем. На следующее утро меня отчислили. Я приехал в родной город. Рассказал все отцу и матери. Они чуть не убили меня. Я их понимаю. Они платили за меня каждый год по сто тысяч рублей. Плюс мое не самое дешевое проживание в столице. И спрашивается, ради чего? Их сын приезжает обратно без диплома и без денег.

– Ужасно, – посочувствовала ему Виктория.

– Не то слово. Я был дико подавлен, опустошен и зол на институт, на преподавателей, на родителей, которые не хотели меня понять, но больше всего на самого себя. Я целый месяц был сам не свой. Спал, ел, лежал, тупо уставившись в телевизор. Мне такая жизнь быстро наскучила до самых печенок. В одно прекрасное утро, я открыл глаза и понял, что рано еще сдаваться. Не такой я человек, чтобы сдаваться. Я подумал, к черту все! Надо действовать и продолжать следовать за свое мечтой, пока еще есть энтузиазм и море амбициозности. Я подал заявки в три института. Два мне сразу отказали. Третий пригласил на собеседования.

– И что?

– Меня приняли. На третий курс.

– Здорово! – порадовалась Вика за старого друга.

– Спасибо, что искренне за меня рада. Правда мене предупредили, что, если поступит, хотя бы одна даже самая незначительная жалоба от преподавателей, то меня не глядя, отчислят. Так сказал ректор.

– А что твои родители сказали? Они рады?

– Как сказать… в общем, отец сказал, что больше не намерен платить в холостую за учебу. Поэтому мне приходиться после учебы работать, чтобы заплатить за далеко недешевое образование.

– Где ты работаешь?

– В кинотеатре. Ночным охранником.

– Когда ты успеваешь спать?

– Сплю, в буквальном смысле, на ходу. Несколько часов за сутки.

– Ужас! – воскликнула Вика.

– Не пугайся, я уже привык к такому распорядку дел. Сам виноват.

– И в каком ты сейчас учишься институте?

– Театральный Институт имени Табакова, – ответил он.

– Я тоже туда поступала, но в последний момент передумала.

– Почему передумала?

– Под влиянием веского мнения родителей. Сейчас жалею, что не услышала зов собственного сердца.

– Да, жаль. Ты прирожденная актриса. Возможно, сейчас бы мы в одном институте учились, – Антон улыбнулся Виктории, потом спросил: – Признавайся, в каком ты институте учишься? На что променяла театр? Хотя, стой, не говори, я и сам догадаюсь. В экономическом? Верно?

– Ты догадлив! – она хихикнула и положила в рот кусок пирожного. – Через год буду дипломированной экономичкой. Счастья полные штаны.

Они замолчали.

– Может, Виктория, по второй порции? – предложил Антон.

– А давай! Один раз живем! – весело ответила Вика.

Они разговаривали и разговаривали. Он рассказывал ей разные смешные истории, она его слушала и смеялась. Потом они менялись ролями.

После третей порции пирожного, они стали вспоминать школу, тяжелые и одновременно веселые репетиции в Доме Культуры, их прогулки после занятий, ужины в пиццерии, нечастые встречи, школьный бал, расставание и многое-многое другое.

– Виктория, можно у тебя спросить?

– Конечно. Еще спрашивает.

– Твой молодой человек к тебе вернулся через два года, как и обещал?

– Нет, – ответила она, потупив взгляд на стол. – Не вернулся.

Виктория еле сдерживала слезы.

– Прости, я не хотел тебя расстраивать.

– Ты меня не расстроил. Теперь он в прошлом.

– Но все равно имеет над тобой власть.

– Как ни странно, да, – ответила она и посмотрела в его глаза. – Давай не будем о нем сейчас говорить. Хорошо?

– Конечно, – согласился с ней Антон. – Я вот тут подумал, наверное, надо закругляться, мне через три часа на работу.

– И молчит, сидит, что ему скоро на работу. И я сижу не куда не тороплюсь. Почему раньше не сказал?