Виланд

Я пожал плечами. Газеты действительно надрывались в заверениях, что перемирие – дело фактически решенное. Воевать в зиму никому не хотелось, да и было бы за что. В самом деле, если англичане и французы не предприняли ничего кардинального за прошедший месяц, так за что ж теперь-то проливать кровь, когда мы окончательно расправились с поляками и этот вопрос закрыт?

– Не думаю, что будет легче, – проговорил Ульрих, возникший рядом, как всегда, тихо и незаметно, – говорят, с аннексированных территорий выселяют втрое больше поляков, нежели туда заселяют фольксдойче[91].

– И куда эти польско-еврейские стада перегоняют? – Карл вопросительно посмотрел на брата. – Они же не растворятся в воздухе просто так.

– Вот именно, куда их, по-твоему, перегоняют? – Ульрих кинул многозначительный взгляд на бараки с заключенными.

– Почему бы им не начать строить лагеря на местах, – задумчиво протянул Карл, – это избавило бы нас от многих проблем.

– К этому все и идет, – проговорил я, – в комендатуре поговаривают, даже нашли подходящее место где-то под Краковом, в каком-то Аушвице. Правда, по слухам, местечко совсем гиблое: болота, трясины и несколько мелких фабрик.

После очередного удара Штенке заключенный упал на четвереньки и замер, не осмеливаясь даже втянуть голову в плечи. По его подбородку сочилась кровь и капала на пыльную землю. Я отстраненно смотрел на эти капли, не замечая ни арестанта, с которого они капали, ни Штенке, который бил его, – я продолжал думать о перемирии. Накануне Лина показала мне бумажку, одну из тех, которые теперь вкладывали в каждое меню в кафе, ресторанах и пивных. Это была подробная инструкция, как добраться до ближайшего бомбоубежища в случае авианалета. Я никак не мог понять: если предполагается мир, зачем гражданских учат, как себя вести во время воздушной тревоги? Откровенно говоря, у меня совершенно не укладывалось в голове, что англичане могли начать нас бомбить. Не те теперь времена, чтобы сбрасывать бомбы на мирное население. Даже для островных обезьян это перебор. Очевидно, это были меры предосторожности, только и всего.

Через несколько дней во время выступления в рейхстаге Гитлер открыто предложил Западу пожать друг другу руки на международной конференции где-нибудь на нейтральной территории. Условие было одно, простое и справедливое, – оставить нам то, что мы взяли на Востоке: «Глупо губить миллионы людей и уничтожать имущества на миллионы же для того, чтобы возродить из пепелища государство, которое с самого своего сотворения было признано мертворожденным всеми, кто не поляк по происхождению. Для великих держав будет глупостью продолжать нынешнее противостояние во имя Польши, этого непослушного обреченного дитяти. Продолжив, мы развеем национальное благосостояние Европы снарядами пушек и артиллерии и истощим на полях сражений силы каждого народа. А потому пусть нации, которые придерживаются того же мнения, дадут сегодня свой ответ. Те же, кто считает войну лучшим средством разрешения проблем, пусть оставят без внимания мою протянутую руку».

Газеты были полны оптимизма: «Фюрер продемонстрировал волю Германии к миру: сотрудничество с великими державами Европы», «Никакой военной агрессии против Англии и Франции!», «Никакого пересмотра требований, за исключением колоний!», «Сокращение вооружения!», «Сроки мирной конференции вот-вот будут объявлены». Германия целиком и полностью поддерживала мирную инициативу.

Повсюду царила атмосфера эйфории и облегчения.

– Миру быть, французы ухватятся за эту возможность и на англичан поднажмут, у тех попросту не останется выбора. Никто не хочет войны.

– Я слышал из самых надежных источников, – передавалось из уст в уста, – что английское правительство уже готово к мирным переговорам.

Слух этот моментально облетел весь Мюнхен. В некоторых пивных по такому случаю даже бесплатно наливали пиво. Пропустить такую знатную попойку мы не могли и выбрались отметить отличные новости.

– Фюрер ясно дал понять, что считает Англию ровней. Мир велик, что же, в нем не найдется места для двух великих держав? – После каждого заявления Карл ударял кулаком по столу и делал большой глоток пива. – Германия стремится к миру, вот в чем правда. И вообще вся эта заваруха – дело рук парламентских олухов, которых за ниточки дергали евреи. Умные англичане уже давно поняли, кто настоящие виновники этой войны на Западе. Наступит перемирие, и фюрер сделает все, чтобы очистить Англию от евреев, ей же во благо. У томми много колоний, есть куда сплавить этот сброд.