Вилдвудская академия

И снова ткнула пальцем в бутылку. Интеграл переводил взгляд с Ники на сок и обратно.

– У тебя аллергия на гвоздику? Ты что, не написала про нее, когда заполняла анкету для столовой?!

Было видно, что он готов стукнуть Нику за подобное разгильдяйство, но она только и смогла, что помотать головой. Анкету, где нужно было написать пожелания для меню на праздники, Магда принесла на той неделе, но Ника выбросила бумажку, решив, что вилдвудские повара прекрасно знают свое дело. А про аллергию на гвоздику попросту забыла – и пряность эту используют нечасто, и аллергия у нее проявлялась далеко не всегда: такого, как сейчас, с Никой раньше не бывало. Комната вокруг раскачивалась, края мебели то расплывались, то снова становились четкими. Интеграл уже рылся в ее тумбочке.

– Где шприц-тюбик? Куда ты дела шприц-тюбик с антигистамином?

– У меня нет… – выдавила Ника. «Мама не любит врачей», – хотела она добавить, но ей было так плохо, что язык не ворочался.

Интеграл в ужасе посмотрел на нее, а потом рывком поднял на ноги и потащил из спальни. Он волок Нику к выходу из здания с криком «Магда! Магда!», но той нигде не было видно. Ругаясь, Интеграл не давал Нике упасть: он заставил ее положить руку себе на плечо и крепко обхватил за талию. Вытащив девушку из «Роузленда», Интеграл отчаянно завертел головой и снова выругался. Кругом ни души – только черно-красный электромобильчик охраны стоял у выхода из «Блэкстона».

– Постой тут секунду, – велел он и, прислонив Нику к стене, побежал к «Блэкстону». Ника услышала, как он зовет охранников, потом снова ругается. Девушка прижалась щекой к холодному камню, стараясь сдержаться и не расчесывать лицо и шею, и тут услышала глухое урчание электромобиля. Интеграл остановил машину рядом и помог Нике забраться на пассажирское сиденье.

– Не спрашивай! – бросил он в ответ на Никин вопросительный взгляд. После чего плюхнулся в водительское кресло, и электромобиль сорвался с места.

Интеграл гнал по извилистым тропинкам, срезая углы, и Ника несколько раз чуть не вылетела из машины. Перед глазами по-прежнему все плыло. Но вид приятеля за рулем, от которого она и не ожидала таких подвигов, помогал ей держаться в сознании. Не прошло и нескольких минут, как они уже оказались почти у клиники. Припарковаться пришлось на вершине холма, потому что спуск был слишком крутой. Интеграл помог Нике вылезти из машины и потащил вниз. И тут Ника заметила кое-что, что заставило ее остановиться, уцепившись за свитер приятеля. Интеграл тянул подругу к крыльцу:

– Ника, нам надо торопиться!

Однако Ника, не отрываясь, глядела на несколько фигур, что вышли из клиники. Это были мадам Гренобль, сестра Смит и Стамос. Их поджидал лимузин. Мадам Гренобль бурно жестикулировала, глядя на сестру Смит. Что они говорили, слышно не было. Но, кажется, они ссорились. Потом все трое сели в лимузин и укатили.

«Что они здесь делают?» – недоумевала Ника, с трудом переступая ногами и превозмогая удушье. Интеграл вздохнул, обхватил Нику за талию и практически донес до самых дверей. Там они нашли медсестру, она тут же ввела Нике в плечо дозу антигистаминного препарата, отругав за невнимательность. И через полчаса охранник отвез Нику домой. Интегралу даже не сделали замечание за угон электромобиля: все-таки ситуация была чрезвычайная.

Когда они вернулись в общежитие, испуганная Магда уложила Нику в постель, принесла ей чашку горячего шоколада и даже разрешила Интегралу посидеть с девушкой, пока та не заснет. Уже уплывая в сон, Ника подумала, что, несмотря на приступ аллергии, у нее еще не было такого замечательного Дня благодарения.

Глава 11 Могу я вечно танцевать на снегу

На улице было морозно, Ника застегнула молнию на пальто до самого подбородка: корпус был еще закрыт и дожидаться мадам Гренобль пришлось на крыльце студии. Наконец между деревьев мелькнуло рыжее пятно – огненные волосы мадам Гренобль. Вскоре преподавательница уже подходила к крыльцу – шубка расстегнута, под ней черный деловой костюм: мадам, как всегда, выглядела просто шикарно.

– Здравствуйте, моя дорогая, – промурлыкала мадам Гренобль со своим сильным французским акцентом. Она отперла дверь, и они с Никой вошли в полутемную студию. Ника сняла пальто и устроилась перед гигантским мольбертом. Видеозаписи боев, которые девушке приходилось смотреть на первых занятиях, сменились новыми: теперь сражения шли в джунглях. Эти видео больше нравились Нике: среди буйных экзотических зарослей смерть была не так ужасна, и когда кто-то погибал, джунгли словно поглощали его.

– Как отпраздновали День благодарения? – спросила Ника. С тех выходных, которые они с Интегралом провели вместе, у нее еще не было уроков по батальному жанру.

– Изумительно, – рассеянно отозвалась мадам, нажимая на кнопки проектора.

– Куда-то ездили? – Ника старалась говорить беспечно и непринужденно.

– К родным на Манхэттен, – ответила мадам Гренобль. Проектор застрекотал, и она выключила верхний свет.