Вильсон Мякинная голова

У матери и дочери не оставалось, впрочемъ, ни одной свободной минуты. Въ обвороженныя ихъ уши лились безостановочнымъ потокомъ всевозможные разспросы касательно близнецовъ. Каждая изъ нихъ постоянно была окружена группою внимательныхъ слушателей, едва осмливавшихся переводить духъ. Каждая сознавала въ глубин своего сердца, что впервые еще постигла истинное значеніе „славы“. Оцнивъ по достоинству славу, которую они переживали теперь, мать и дочь не удивлялись боле тому, что люди во вс времена готовы были жертвовать меньшими благами: богатствами и даже самою жизнью, дабы отвдать такого выспренняго дивнаго блаженства. Наполеонъ и подобные ему честолюбцы становились для нихъ понятными и находили себ въ ихъ глазахъ оправданіе.

Исполнивъ вс свои обязанности по отношенію къ гостямъ, собравшимся въ зал, Ровена прошла наверхъ, дабы удовлетворить любознательность многочисленнаго общества, собравшагося тамъ, такъ какъ залъ былъ недостаточно великъ для вмщенія всхъ постителей. Наверху опять принялись разспрашивать ее съ величайшимъ интересомъ, и она снова почувствовала себя озаренной блистательнымъ сіяніемъ славы. День начиналъ уже клониться къ полудню, и сердце двушки болзненно сжалось при мысли, что блистательнйшій эпизодъ ея жизни почти уже закончился, что его никакими силами не продлишь и что на ея долю никогда не выпадетъ ужь больше ничего подобнаго такому счастью. Впрочемъ, что же? Это счастье само по себ уже оказывалось достаточнымъ для того, чтобы скрасить всю жизнь молодой двушки. Великое событіе разросталось все грандіозне и представляло собою для Куперовъ необычайный, достопамятный успхъ. Недоставало только, чтобы близнецы завершили первое знакомство свое съ горожанами Даусоновой пристани чмъ-нибудь изумительнымъ и необычайнымъ, способнымъ сосредоточить на нихъ высшую степень восторга и восхищенія горожанъ. Желательно было потрясти всхъ подъ конецъ чмъ-либо врод электрическаго удара…

Внезапно раздалась внизу бурная, громкая мелодія. Вс бросились внизъ, чтобы посмотрть, въ чемъ дло. Оказалось, что близнецы воликолпнйшимъ образомъ исполняютъ на фортепіано классическую пьесу въ четыре руки. Ровена почувствовала себя тогда вполн удовлетворенной. Она была довольна до глубины маленькаго своего сердечка.

Молодыхъ чужеземцевъ долго удерживали за фортепіано. Провинціалы, изумленные и очарованные великолпіемъ ихъ игры, не позволяли имъ остановиться. Музыка, которую обывателямъ Даусоновой пристани доводилось слышать, казалась имъ теперь бездушными ученическими экзерсисами, лишенными всякаго изящества и граціи, по сравненію съ опьяняющими волнами мелодическихъ звуковъ, выливавшихся теперь изъ фортепіано. Они поняли, что имъ наконецъ удалось хоть разъ въ жизни услышать дйствительно художественныхъ піанистовъ.

ГЛАВА VII

«Однимъ изъ наиболе рзкихъ различій между кошкой и ложью является тотъ фактъ, что у кошки насчитывается всего только девять жизней».

Изъ календаря Вильсона Мякинной Головы.

Общество разошлось весьма неохотно. Направляясь къ себ домой, горожане вели между собою оживленную бесду, причемъ ршительно вс согласились, что Даусонова пристань не скоро сподобится узрть что-либо подобное. На оффиціальномъ пріем близнецы приняли нсколько дружескихъ приглашеній и согласились исполнить нсколько дуэтовъ на любительскомъ вечер въ пользу мстныхъ благотворительныхъ заведеній. Общество гражданъ Даусоновой пристани горло нетерпніемъ принять ихъ въ свои ндра. Судь Дрисколлю посчастливилось немедленно же заручиться ими для прогулки въ экипаж, такъ что ему первому удалось показаться съ ними публично. Близнецы услись вмст съ вимъ въ коляску, въ которой ихъ провезли по главной городской улиц, причемъ народъ толпился у оконъ и на тротуарахъ, чтобъ поглядть на нихъ хоть однимъ глазкомъ.

Судья показалъ чужеземцамъ новое городское кладбище, тюрьму, дома самыхъ именитыхъ горожанъ, клубъ Вольныхъ каменщиковъ, церковь методистовъ, церковь пресвитеріанъ и храмъ, который разсчитывали построить анабаптисты, когда соберутъ необходимую для этого сумму денегъ. Онъ показалъ близнецамъ городскую ратушу и бойню, — вызвалъ по тревог дружину добровольцевъ-пожарныхъ въ блестящихъ мундирахъ и каскахъ и заставилъ дружину эту тушить воображаемый пожаръ. Затмъ онъ далъ итальянскимъ графамъ возможность осмотрть въ арсенал мушкеты, принадлежавшіе рот мстнаго ополченія. Онъ уснащалъ вс эти прелести неистощимымъ потокомъ искреннйшаго энтузіазма и казался совершенно довольнымъ отвтами чужеземныхъ гостей. Дйствительно, близнецы восхищались его восторженностью и старались отплачивать ему по возможности тою же монетой, что удалось бы имъ, безъ сомннія, еще лучше, еслибъ полтора или два милліона предшествовавшихъ подобныхъ же зрлищъ въ другихъ странахъ не ослабили до нкоторой степени прелесть новизны того, что имъ показывали теперь.