Вильсон Мякинная голова

Вильсонъ явился къ нимъ обоимъ на выручку, стараясь по возможности загладить промахъ Тома. Ему это вполн удалось по отношенію къ близнецамъ, которыхъ не особенно обидло оскорбленіе, нанесенное Луиджи. Непріятне всего являлось для нихъ неблаговоспитанное обращеніе Тома съ Вильсономъ. Самому обидчику было несравненно трудне успокоиться. Томъ длалъ видъ, будто чувствуетъ себя прекрасно, и дйствительно не выказывалъ ни малйшаго смущенія. Въ глубин души, однако, онъ чувствовалъ сильнйшее раздраженіе противъ всхъ трехъ свидтелей глупой его выходки. Ему было до такой степени непріятно сознавать, что поставилъ себя въ необходимость униженно просить извиненія при свидтеляхъ, что онъ совершенно позабылъ негодовать на собственную свою безстактность. Тмъ не мене, случайное обстоятельство помогло ему вполн утшиться и оказалось почти въ состояніи вызвать у него опять чувство дружескаго доброжелательства, по крайней мр по отношенію къ знатнымъ чужеземцамъ. Дло въ томъ, что между близнецами обнаружилось изъ-за какихъ-то пустяковъ маленькое разногласіе, при обсужденіи котораго они вскор пришли въ очевидное раздраженіе другъ противъ друга. Это до того очаровало Тома и доставило ему такое искреннее удовольствіе, что онъ осторожно принялся подливать масла въ огонь и всячески усиливать существовавшее раздраженіе, длая видъ, будто руководствуется несравненно боле почтенными мотивами. Благодаря его содйствію, братья чуть не поссорились другъ съ другомъ. Если дло у нихъ не дошло до ссоры, то лишь потому, что споръ между близнецами былъ прерванъ внезапнымъ стукомъ въ дверь. Обстоятельство это, очень обидное для Тома, чрезвычайно обрадовало Вильсона, который немедленно же отправился отворять.

Постителемъ оказался добродушной, невжественный, энергическій мужчина среднихъ лтъ, ирландецъ Джонъ Бэкстонъ, большой охотникъ до политическихъ интригъ, принимавшій всегда самое дятельное участіе во всевозможныхъ общественныхъ длахъ. Одной изъ главнйшихъ злобъ дня на Даусоновой пристани оказывался тогда вопросъ о ром. Образовались дв партіи: за ромъ и противъ рома. Бэкстонъ агитировалъ въ пользу рома. Воротилы этой партіи послали его разыскать близнецовъ и пригласить ихъ на общую сходку ромовой партіи. Выполняя возложенное на него порученіе, онъ объяснилъ, что ромовики начали уже собираться въ большомъ зал надъ гостинымъ дворомъ. Луиджи принялъ это приглашеніе очень охотно, Анджело-же не столь охотно, талъ какъ онъ не долюбливалъ многолюдныхъ сходокъ и не пилъ крпкихъ спиртныхъ напитковъ, столь употребительныхъ въ Америк. Въ сущности онъ вовсе воздерживался отъ спиртныхъ напитковъ тамъ, гд это оказывалось для него возможнымъ.

Близнецы ушли вмст съ Бэкстономъ, а Томъ Дрисколль присоединился къ нимъ самопроизвольно, такъ какъ его никто не приглашалъ.

Издали уже бросалась въ глаза длинная колыхавшаяся линія зажженныхъ факеловъ, тянувшаяся сверху внизъ по главной городской улиц, откуда доносился глухой барабанный бой, бряцанье литавръ, визгливо завываніе нсколькихъ флейтъ и слабые отголоски отдаленныхъ ура. Хвостъ процессіи взбирался уже по лстниц верхняго этажа гостинаго двора, когда итальянскіе графы-близнецы еще только подходили къ этому зданію. Войдя въ залъ, они нашли его переполненнымъ людьми, факелами, дымомъ, шумомъ и восторженннымъ гамомъ. Близнецовъ, равно какъ и неразлучнаго съ ними Тома Дрисколля, Бэкстонъ провелъ на эстраду и сдалъ тамъ, среди бурныхъ привтственныхъ возгласовъ предсдателю сходки. Какъ только шумъ нсколько стихъ, предсдатель внесъ слдующую резолюцію: «Безатлогательно избрать знаменитыхъ гостей, путемъ торжественнаго привтствія, въ члены нашей достославной партіи, являющейся раемъ для свободолюбивыхъ и гибелью для рабовъ».

Эта краснорчивая резолюція снова открыла шлюзы шумной восторженности, причемъ братья-близнецы немедленно же оказались избранными съ самымъ трогательнымъ единодушіемъ въ члены ромовой партіи. Вслдъ за тмъ поднялась цлая буря возгласовъ:

— Смочить ихъ, смочить хорошенько! Пропустить имъ за галстухи!

Обоимъ братьямъ близнецамъ подали большія рюмки, до краевъ полныя водки. Луиджи поднялъ свою рюмку надъ головой, граціознымъ движеніемъ руки поклонился этой рюмкой всему собранію и поднесъ ее къ губамъ. Анджело, напротивъ того, поставилъ свою рюмку на столъ. Снова поднялись бурные крики:

— Отчего жь не пьетъ другой? Ужъ не собирается ли блондинъ намъ измнить? Потрудитесь объясниться!

Наведя требуемыя справки, предсдатель доложилъ:

— Мы, господа, сдлали прискорбный промахъ: оказывается, что графъ Анджело Капелли держится противоположныхъ намъ воззрній! Онъ вовсе не употребляетъ спиртныхъ напитковъ и не предполагалъ добиваться избранія въ члены нашей партіи, а потому желаетъ пересмотра своего избранія. Какъ угодно ршить на этотъ счетъ сходк?