Вильсон Мякинная голова

Никогда еще пожарная команда не являлась такъ быстро на выручку. Дло въ томъ, что на этотъ разъ ей почти не пришлось перемщаться, такъ какъ главная ея квартира находилась тутъ-же, въ заднемъ флигел гостинаго двора. Пожарная команда состояла изъ двухъ ротъ: машинной, дйствовавшей трубами, и рабочей, съ баграми, топорами и лстницами. Половина каждой роты была навербована изъ ромовиковъ, а другая изъ враговъ рома, что вполн согласовалось съ тогдашвимъ нравственнымъ и политическимъ распредленіемъ партій на Даусоновой пристани. Въ казармахъ дежурило достаточное число враговъ рома, для того, чтобы привести въ дйствіе насосъ и придвинуть лстницы къ стнамъ горвшаго зданія. Черезъ какихъ-нибудь дв минуты пожарная команда успла уже облечься въ красныя рубашки и мдные шлемы (она никогда не совершала оффиціальныхъ подвиговъ въ неоффиціальныхъ костюмахъ). Въ то время, когда ромовики хлынули сквозь длинный рядъ оконъ верхняго этажа на крышу веранды гостинаго двора, избавители были уже наготов встртить ихъ могучей струею воды, которая смыла нсколькихъ несчастливцевъ съ крыши и чуть не утопила остальныхъ. Вода представлялась всетаки лучше огня, а потому ромовики продолжали выливаться непрерывными потоками на крышу сквозь окна большого зала, гд происходила сходка. Ихъ продолжали безпощадно окачивать водою до тхъ поръ, пока залъ не опустлъ совсмъ. Тогда пожарные поднялись туда и затопили его такимъ количествомъ воды, которымъ можно было бы потушить въ сорокъ разъ большее количество огня, чмъ имлось тамъ въ наличности. Извстно, что пожарнымъ командамъ въ американскихъ провинціальныхъ городахъ рдко лишь представляется возможность проявить свою дятельность. Немудрено поэтому, что если выпадетъ благопріятный случай, то они пользуются имъ уже на совсть. Благоразумные и разсудительные обыватели такихъ провинціальныхъ городовъ страхуютъ поэтому свои дома не столько отъ огня, сколько отъ поврежденій, которыя могутъ быть нанесены пожарными командами.

ГЛАВА XII

«Что такое мужество? — Это способность сопротивляться страху и одерживать надъ нимъ верхъ, а вовсе не безстрашіе. Храбрость длаетъ честь только тому, кто въ глубин души немножко труситъ. Въ противномъ случа совершенно ошибочно примнять такой почетный эпитетъ. Возьмемъ, напримръ, блоху. Если бы невдніе страха было равнозначущимъ мужеству, то она безъ сомннія оказалась бы храбрйшею изъ всхъ тварей Божіихъ. Находитесь вы въ спящемъ, или же бодрствующемъ состояніи, безстрашная блоха нападаетъ на васъ, не обращая вниманія на то, что вы своимъ объемомъ и силою превосходите ее востолько же разъ во сколько соединенныя человческія арміи]превосходятъ могущество грудного младенца. Блоха денно и нощно живетъ подъ угрозою смерти, которая можетъ обрушиться на нее со всхъ сторонъ, а между тмъ это мужественное созданіе путешествуетъ но вашему тлу также безбоязненно, какъ человкъ, прогуливающійся по улицамъ города, которому за тысячу лтъ передъ тмъ угрожало землетрясеніе. Когда мы говоримъ про Клейва, Нельсона и Путнэма, „не знавшихъ, что такое страхъ, мы должны присоединить къ нимъ блоху и даже поставить ее во глав этихъ героевъ“.

Изъ календаря Вильсона Мякинной Головы.