Вина и грехи

Мы летели по узким ущельям между отвесными скалами. Ветер усилился, когда мы опустили метлы и пролетели над ручьем, пробивавшимся сквозь расщелины. Легкие наполнились ароматом диких трав. Только после того, как мы пролетели через узкий переход, внезапно стало темнее. Я услышала тихий треск. От земли поднимался туман, который полз вверх по горным склонам. Очертания деревьев в узкой долине расплылись, а воздух стал заметно прохладнее. Я буквально ощущала зло, затаившееся под нами. Что-то ждало там, готовое нанести удар. Вдруг раздался многоголосый волчий вой. Порыв ветра разорвал туман на части. Иван развернулся и устремился к следующему скальному выступу. Мы с Невеном без колебаний последовали за ним, а тот направился к трещине в скале и плотно прижал крылья к телу. Мне показалось, что он вот-вот врежется в скалу. Не смея отвести взгляд, я полностью сосредоточилась на стригое. Лишь приблизившись, я поняла, что за камнями пролом расширялся и что там находилось нечто вроде пещеры. Только стригой мог обнаружить этот тайник. Иван уже скрылся внутри, а теперь и Невен нырнул за ним. Я приземлилась на крошечный выступ и чуть не потеряла равновесие, но колдун схватил меня за руку и удержал.

– Спасибо, – пробормотала я.

Пещера больше походила на альков[2], но обеспечивала нам достаточную защиту. Оглянувшись, я бросила взгляд вниз. Туман разошелся еще больше, открывая взору самое пугающее зрелище в моей жизни. У меня вырвался тихий стон, и я протерла глаза, однако зрелище оставалось прежним. Чувство вины захлестнуло меня с головой, не давая вдохнуть. Я должна была помешать Селесте зайти так далеко.

– Вчера они стояли лагерем в долине чуть дальше отсюда. Они продвигаются, – бесцветным тоном произнес Иван. – Или их стало больше. И это, скорее всего, только авангард[3].

Мысль о том, что где-то в Ардяле притаилось еще больше этих существ, ужасала. Я тихо выругалась. Над деревьями действительно парили сотни, нет, тысячи призрачных ведьмаков. Услышать такое из уст Ивана и без того было невероятно. Видеть же своими глазами – намного хуже, чем я вообще могла себе представить. Между деревьями ходили прямоходящие ликаны на длинных ногах и подвывали друг другу. У нескольких костров сидели боевые ведьмаки, наблюдая за армией и ожидая приказов Селесты. Как нам с ними сражаться? Эта битва уже проиграна. Мой взгляд упал на большую палатку, темная кожа которой совсем выцвела от времени. Костер рядом с ней пылал особенно высоко. Я подалась вперед, чтобы лучше видеть.

– Я бы не стал этого делать, – предупредил меня Невен. – Если они нас заметят, у нас не будет ни единого шанса.

У нас и так его нет. Лицо колдуна было непроницаемо, однако его взгляд потемнел, и я предположила, что он разделяет мой ужас.

Я уже хотела отойти, как вдруг из палатки кто-то вышел. Точнее, сразу двое. Когда я их узнала, у меня перехватило дыхание. Брианна и ее сын.

– Ярон, – простонал Иван. – Проклятье.

Во рту пересохло. Я не могла оторвать взгляд от человека, который был моим другом два года назад. Ведьмак выглядел точно так же, как и раньше. Он что-то сказал матери, та кивнула и вернулась в палатку. Ярон некоторое время стоял на месте, а потом преобразился. Его ноги согнулись и стали длиннее. Он запрокинул голову назад, и человеческое лицо превратилось в звериную морду. По бокам висели неестественно длинные руки. Его одежда исчезла, и теперь жилистое тело покрывал серо-коричневый мех. В небо поднялся вой, и ему ответили бесчисленные голоса. Ярон сорвался с места и помчался между деревьями. Это зрелище завораживало не меньше, чем пугало.

– Осталось ли в нем хоть что-то от Ярона? – задала я вопрос двум мужчинам, которые молча стояли позади меня.

– В волчьей форме он забывает свою прежнюю личность, – ответил Иван. – Но когда принимает первоначальный облик, помнит. Ярон был хорошим человеком, и у него была совесть. Она будет мучить его, поэтому он вынужден ее подавлять. С каждой смертью, случившейся по его вине, он будет все больше становиться монстром. Так что, отвечая на твой вопрос: какая-то его часть всегда будет оставаться собой. Но эта часть будет уменьшаться. Должна будет уменьшаться, иначе он больше не сможет служить своей госпоже, а для ликана послушание – это самое главное. Они не могут ослушаться приказа. Если однажды Селеста прикажет ему убить тебя, он попытается сделать именно это – и только собственная смерть сможет его остановить.

Мысль о том, что Брианна наконец-то навязала свою волю сыну, приводила в ужас. Он провел все свое детство и юность, пытаясь освободиться от женщины, которая родила его и жестоко над ним издевалась. И вот она победила. Та его часть, которая, возможно, еще помнила себя, наверняка в отчаянии.

Кусая губы, я обхватила себя руками.

– Ты не обязан давать клятву крови, – обратилась я к Невену. – Просто забудь, о чем мы говорили. Я не стану требовать от тебя ничего, что ты не готов отдать добровольно. Возвращайся к своим исследованиям. Я верю, что ты ничего не выдашь Селесте.