Винни Ковальский - гнус частного сыска (СИ)

- Ну зачем же, - успокоительно возразил Ковальский. - Уверен, что он сказал вам правду. А Гринфильда - того семинариста - вы знали?

Мисс Браун фыркнула так, что инспектор Мэлоун сконфуженно покраснел.

- Знать не очень знала. Давала пару раз.

- Я вижу, вы не скучали тем летом, - галантно констатировал поляк. Играя ресницами, девушка прибавила:

- Любопытно было, как это с монахом. Мэтт был не против. Говорил, пожалей Джеффри, пусть развлечётся.

- Замечательно, - сказал Ковальский. Инспектор не видел тут ничего замечательного, но промолчал. - А мёртвым вы бы его узнали?

- Наверное, - нерешительно ответила мисс Браун. Ковальский посмотрел на Мэлоуна.

- Давайте проводим барышню вниз, инспектор.

- Э-ээ... Вы уверены, что это необходимо?

- У меня бывают капризы, но данный случай не из их числа.

Спускаясь в подвал вслед за Ковальским и инспектором, гладильщица не выказывала никаких чувств, кроме любопытства. Мэлоун подозвал сторожа и велел ему отпереть морг. Вертя головой в шляпке с цветами, мисс Браун вошла в двери.

- Вот, значит, где покойников держат, - вслух сказала она. Тем временем тело извлекли из ячейки. Сторож накинул на него простыню, оставив открытым только лицо.

- Посмотрите, мисс Браун, - Ковальский подтолкнул девушку в сторону убитого. - Это он?

К такому зрелищу мисс Браун была не готова. Зажав рот носовым платочком, она обошла вокруг трупа; глаза её испуганно вытаращились.

- Может, он... Кто его знает.

- Не жеманьтесь, коллеги, - презрительно сказал Ковальский и сдёрнул всю простыню. Взгляд мисс Браун впился в обнажённое тело убитого. Почти сразу она пронзительно вскрикнула и кулём рухнула на пол.

- Я же говорил!.. - укоризненно бросил Мэлоун. Не слушая его, Ковальский обхватил гладильщицу за плечи, приподнял и отвесил ей затрещину. Девица очнулась. С каким-то бессмысленным выражением в глазах она выговорила:

- Это... это... это Мэтт!

- Мэтью Крэмп?! - ахнул инспектор.

- Да, да, - твердила мисс Браун, повиснув на руках у Ковальского, - что я, не знаю эту штуку, которой он мне вдувал? У его дружка-монаха совсем не такой!

- Нам повезло, инспектор, - цинично отметил Ковальский, - что от удушения бывает эрекция.

- Тьфу на вас, - чуть не сплюнул Мэлоун. - Что же получается - это Мэтью Крэмп, постриженный маникюрными ножницами?

- Сто раз говорю, это Мэтт, - в отчаянии заявила мисс Браун. - Не знаю, для чего он тоже простриг макушку, ей-богу. Ужас!

По её лицу потекли слёзы, размазывая румяна.

- Но ведь дьякон, Мак-Лири, опознал его как Джеффри Гринфильда, - растерянно напомнил Мэлоун. Ковальский отпустил немного пришедшую в себя девушку и оправил свой канареечный галстук.

- Это вы у него спросите, почему. Думаю, вам пора арестовать Мак-Лири.

- А где в таком случае настоящий патер?

- Настоящий патер, - усмехнулся Ковальский, - скорее всего, в этот момент продаёт кому-нибудь англосаксонскую чашу. Не падайте духом, мон шер, кое-какие зацепки у нас есть. Нам нужен антиквар, к которому приходил коротко стриженный молодой человек лет двадцати семи и предлагал чашу донорманнской эпохи.

- Почему коротко стриженный?

- Потому что, поменявшись одеждой с Крэмпом, он должен был сам замаскировать тонзуру, а самый простой способ это сделать - остричься под машинку.

- Поменявшись одеждой с Крэмпом... - как попугай, повторил Мэлоун. - Ну и ну! Значит, он ушёл в одежде Крэмпа. Его-то вещи все были в доме... Ладно, придётся заняться лондонскими антикварами.

7.

Слуга-араб с наглой рожей, к виду которой Раймонд Фримен уже притерпелся, без единого слова пропустил его в квартиру. Епископ вошёл в гостиную, полную сигарного дыма. Ковальский приподнялся ему навстречу с оттоманки.

- Salvete, ваше преосвященство, - он церемонно указал на кресло. - Садитесь. У меня есть для вас две новости - хорошая и плохая.

Обливаясь потом от жары и волнения, епископ уселся и сложил руки на коленях. Ковальский оглянулся через плечо на дверной проём.

- Сказать Али, чтобы он принёс вам выпить?

- Не надо, - поспешно сказал Фримен, крутя на пальце перстень. - Что у вас за новости?

- Хорошая новость состоит в том, что отца Гринфильда никто не убивал. Он жив и прекрасно себя чувствует.

- Как?!

Лицо епископа побелело, став такого же цвета, как напудренный лоб Ковальского. Он схватился за подлокотник кресла.

- Вы бы лучше расстегнули ворот, - прагматично посоветовал сыщик, - так и в обморок упасть недолго.

- Джеффри жив, - проговорил Фримен, стянув с головы лиловую шапочку и утирая ею пот. - Не могу поверить этому счастью.

- Верить не обязательно, - Ковальский вытянулся на оттоманке. - Плохая новость состоит в том, что жить ему всё равно осталось не больше месяца.

Епископ закусил шапочку зубами. Его взгляд, обращённый к Ковальскому, сделался совершенно безумным.

- Вы не ослышались, - отвечая на его немой вопрос, сказал Ковальский. - Отца Гринфильда повесят за убийство рабочего Мэтью Крэмпа, которого он задушил, остриг маникюрными ножницами и выдал за собственный труп.