Винный сноб

Постепенно ритуалы начали обретать смысл. Обслуживающий персонал должен двигаться вокруг столов по часовой стрелке, чтобы не сталкиваться друг с другом. Подставка под бутылку на столе сигнализирует о том, что была заказана целая бутылка. Подставка защищает скатерть от возможных капель вина. На нее же можно положить влажную пробку, если гость захочет ее осмотреть (крошащаяся, промокшая до верха пробка может означать, что в бутылку поступало слишком много кислорода и вино могло испортиться), и это, опять же, убережет скатерть от загрязнения. Бокалы ставятся справа от тарелки, поскольку большинство людей правши. Трогать бокал можно только за ножку, чтобы не оставить следы пальцев и не нагреть чашу бокала. Сомелье протирает горлышко бутылки до и после того, как вынимает пробку, чтобы в вино не попали посторонние частицы с внешней поверхности бутылки. Он протирает дно бутылки, стоявшей в ведерке со льдом, чтобы вода не капала на гостей. Более зрелые вина кладут в корзинку для декантации, которая удерживает бутылку в таком же горизонтальном положении, в каком она хранилась, и предохраняет ее от взбалтывания осадка, который в противном случае может оказаться у кого-то в бокале. После декантации нужно потушить свечу, не задувая ее, чтобы аромат вина не пострадал от запаха дыма.

Но все эти прагматичные соображения объясняли старания Моргана лишь частично, и я обратила внимание на некоторые новые ритуалы обслуживания, предназначения которых пока не могла объяснить. Морган являлся ярым приверженцем строгого протокола, и наши вечерние смены превращались в бесконечный поток его замечаний по поводу вещей, «не соответствующих стандартам обслуживания». Джентльмену за столиком № 30 принесли пиво до того, как его даме подали вино. Сира все время наливали в разные бокалы. Официанты спрашивали: «Вы закончили?» вместо «Могу ли я забрать ваши тарелки?» – и предлагали «специальные блюда» вместо «дополнительных пунктов меню». Моргана раздражала свойственная Aureole привычка оставлять на столе винные бокалы после того, как гости заказали коктейль, – тактический ход, призванный подтолкнуть гостей к тому, чтобы купить бутылку. Он морщился, когда тарелки с горячим ставились на стол не синхронно. Ему не нравилось, что в обеденный зал втиснули слишком много столиков. Моргана возмущала сама планировка обеденной зоны, вынуждавшая его поворачиваться к гостям спиной. Он неоднократно бурчал себе под нос, что в Jean-Georges такого никогда бы не произошло.

Для Моргана это были компромиссы в качестве, подобные сделке с дьяволом.

– Фаустова ситуация, – взбунтовался он после того, как был вынужден развернуть кисть тыльной стороной к двум из шести гостей в угловой кабинке, чтобы забрать их тарелки. – Я и хотел бы все сделать правильно, но нужно же дотянуться до тарелок. Перекладывать тарелку в левую руку нельзя, но ведь сначала я должен освободить внутренние места.

Оглянувшись, я увидела, как начальница Моргана, Керри, разговаривает с постоянными посетителями. Она оперлась одним коленом на банкетку и положила руку на спинку дивана, откинувшись на кожаную спинку. Я решила, что лучше не привлекать внимание Моргана к этой картине.

У каждого столика Морган вел себя предельно элегантно. Ни одного лишнего движения. Когда он опускал руку, чтобы кому-то помочь, она всегда двигалась по изящной, уверенной дуге. Он ходил с поднятым подбородком и отведенными назад плечами – выправка из Jean-Georges. Каждый вечер начальник смены Моргана исправлял осанку официантов. Отведенные назад плечи и грудь колесом должны были создавать ауру уверенности, которая, как полагали менеджеры, подсознательно убедит гостей потратить больше денег. Я вдруг поняла, как часто я бесцельно переставляю ноги, размахиваю руками, трогаю волосы, отклоняюсь назад. Я вспомнила, что Морган советовал мне заниматься йогой, чтобы каждое мое движение стало «более отточенным и сосредоточенным». Он обещал, что это поможет «уделять все внимание собеседнику и полностью контролировать свое тело».

* * *

Некоторые из раздражавших Моргана ошибок в обслуживании шли вразрез с правилами Aureole. И все же бо́льшая их часть нарушала его личный кодекс поведения, который где-то в своих глубинах основывался на требованиях Совета, но далеко обскакал их по строгости. К примеру, Морган считал очень важным отвечать на вежливый вопрос гостя «Как ваши дела?» полным предложением: «Сегодня вечером у меня все замечательно, благодарю». По его мнению, дополнительные старания, приложенные к тому, чтобы ответная реплика не прозвучала как заготовка, могли напомнить гостю, что они оба живые люди, и тем самым пробудить в нем более внимательное отношение к происходящему вокруг.

– Ты перестаешь быть роботом в их глазах, – объяснял он. – Когда они в последний раз говорили себе: «Сегодня мы будем жить по-настоящему, а не просто совершать череду привычных телодвижений»?