Винный сноб

Поток вопросов не прекращался. «Ничего не сочиняй», – предупреждал меня Морган. Я отвечала изысканным набором звуков, в переводе с профессионального жаргона сомелье означавшего: «Я ни черта не знаю», «Боюсь ввести вас в заблуждение, но думаю, что Монте Белло – это купаж бордоских сортов», «Я с радостью уточню это у нашего менеджера по напиткам», «Знаете, это прекрасный вопрос. Если вы дадите мне минутку свериться с нашими записями, я с удовольствием на него отвечу». За неимением действительных знаний о винах, которые они заказывали, я повсюду вставляла «умами» – одно из любимых словечек Моргана, когда понятия не имела, что сказать. «В этом пино-нуар из Бургундии будет глубокий вкус умами, который прекрасно дополнит ваше мясное блюдо, но в ризотто с кедровыми орехами тоже будет приятный привкус умами, который можно будет смягчить. Так, может быть, шардоне?» – я несла ахинею. Я забыла протереть бокалы и показать пробку. Я пролила на стол шампанское. Я перебила человека во время тоста. Я не могла ответить на элементарные вопросы вроде «Был ли 1982 год удачным для Бордо?». Этот год имел такую же историческую значимость для бордоских вин, как президентские выборы 2008 года – для США. И только совершенный невежда мог этого не знать.

– Она, наверное, думает: «Мать честная, куда я попала?» – произнес кто-то из судей, когда я повернулась к ним спиной.

Судя по всему, они были в таком же восторге от происходящего, как и я.

В последнем задании я должна была декантировать бутылку зрелого красного вина. По совету Моргана я запомнила воображаемую винную карту, чтобы можно было что-то порекомендовать гостям, а также любопытные факты о каждом производителе. Времени на подготовку у меня было мало, поэтому в воображаемом списке оказался единственный французский производитель красного вина – Шато Грюо-Лароз – одно из 61 бордоских классифицированных хозяйств.

Каким вином джентльмены хотели бы завершить трапезу? Главный виночерпий попросил Шато Грюо-Лароз 1986 года.

Я не могла поверить в свою удачу. Наконец-то дела пошли на лад.

Я подкатила все необходимое для декантации на небольшой тележке, остановив ее ровнехонько у правого локтя Главного виночерпия. У меня была свеча, которую я зажгла, декантер, две салфетки, три подстаканника и, естественно, вино, лежавшее на боку в серебряной корзинке, которую я весьма предусмотрительно застелила белой салфеткой. Галочка, галочка, галочка.

– Где производится Грюо-Лароз? – спросил один из судей, изображая любознательного гостя.

– В Сен-Жульене, – не моргнув глазом, ответила я.

Он выглядел удивленным.

Готовясь откупоривать вино, я рассказывала гостям некоторые интересные факты. Хозяйство относится ко вторым крю и является одним из лучших производителей в Бордо. Красивый виноградник, принадлежащий тому же собственнику, что и Шато О-Баж Либералы Единственный участок в регионе с собственной противоградовой пушкой! Кажется, все немного успокоились и расслабились.

Я взяла в руки штопор и встала над лежащей бутылкой. Быстрый полукруг ножом, второй полукруг в противоположную сторону, аккуратно, ровно под выступающей частью горлышка. Красиво. Джо Кампанале мог бы мною гордиться. Я вставила штопор в пробку. Точно в центр. Великолепно. Я была полна уверенности. Болтала. Наконец-то можно было сказать, что мои гости хорошо проводят время. Супер!

Я поставила зазубрину рабочей части штопора на горлышко, чтобы потянуть пробку вверх и вынуть ее, и параллельно щебетала о танинности купажей совиньон-блан, не обращая внимания на звук, издаваемый пробкой, – сначала на чавкающий, потом на влажный…

Первая мысль: в меня стреляли. Вторая мысль: лучше бы в меня стреляли.

Вино фейерверком вырвалось из бутылки, залив судей багровым дождем. Оно капало со стола, с моего лица, стекало по бокалам. По белой скатерти расползались красные пятна. Такого же цвета был ковер под ногами. Я заслонила Главного виночерпия живым щитом, и моя белая блузка частично стала красной. Она промокла насквозь. Казалось, что из моей груди хлещет кровь.

Бессмысленно было приукрашивать горькую правду, да судьи и не пытались. Один из них сказал, что охарактеризовать мое выступление проще всего с помощью оценочной системы для вин.

– В сфере винных конкурсов существует много определений качества, – сказал он. – Мы вручаем золотые медали, серебряные, бронзовые. Чуть ниже не самых лучших вин располагается категория, знакомая всем судьям. Она называется «НУ». Знаете, что это значит?

Я покачала головой.

– Это значит «негодное к употреблению».

«Это про меня», – поняла я. Я – человеческий эквивалент «негодного к употреблению».

* * *

Если от моего поведения у стола люди теряли аппетит, то по результатам слепой дегустации я оказалась в гораздо более высокой лиге. В этой части судьи оценили меня весьма высоко.

– Меня удивило то, что в обслуживании вы не были так же хороши и изящны, поскольку ваша слепая дегустация меня впечатлила, – сказал мне один судья после объявления результатов конкурса.