Виноградные грёзы. Книга 2

– Но ты должен! – для меня самой собственный крик стал удивлением. Я понизила голос, подошла к Стиву почти вплотную и продолжила: – Ты должен. Месть ничего не решит. Я говорила тебе: не думаю, что его на самом деле зовут Карлос, или что он живет в той квартире – наверняка снимает, чтобы отлавливать таких дурочек, как я. Он опасный человек, и я не помню, где находится бордель, я сбежала ночью. – Я не заметила, как перешла на шепот, а мои руки крепко сжали край футболки Стивена.

– Тебе нужна помощь…

– Ты, – я серьезно смотрела ему в глаза, – ты – моя помощь.

Рэтбоун не ответил. Он молчал, колеблясь. Такие же эмоции были на его лице, когда я уговаривала попробовать бросить наркотики без клиники. И тогда я справилась. Поэтому сейчас мне не нужна реабилитация. Пусть только будет рядом.

***

Ровно месяц с момента приезда Стивена из тура и нашего совместного проживания. Вчера с ребятами из группы праздновали окончательную дату выхода альбома. Новый сингл выбран, съемки клипа через две недели, в социальных сетях началось промо.

А в Лос-Анджелесе утро. На улице апрельский зной и ни я, ни Стив не спешили выбраться из постели до тех пор, пока не замучает голод или Стивену не позвонят с работы – у меня заслуженный выходной.

Идиллию нарушил звонок в дверь.

– Мы разве ждем кого-то?

– Не знаю, – ответил Стив, нехотя выпуская меня из объятий. – Но, кто бы это ни был, он настойчив.

Действительно, кнопку звонка не отпускали. Я пожала плечами и встала с кровати. Уловив краем глаза восхищенную улыбку Стива, накинула халат, собрала волосы в неаккуратный пучок и поспешила к двери.

У меня не было догадок о том, кто мог бы прийти. Асоль, Эмилия и Джеймс всегда звонили, а друзья Стивена не приходили ко мне домой. Больше никто из знакомых в гости не рвался. Внутри неприятно кольнуло – я боялась гостей из прошлого.

– Итак, кто же пришел, – пробормотала я, открывая дверь.

На пороге стояла Асоль. Рыдающая Асоль, в черных очках, домашних шортах и растянутой майке, она будто выбежала из дома, в чем была.

– А ты разве не должна быть…

– Ари-и-и, это ужасно!!

– …с Джерадом, – закончила я.

Видеть подругу в таком состоянии мне приходилось нечасто, а если быть точнее, то никогда. Кричать, посылать к черту, драться – это Асоль. Дрожать от слез, всхлипывать, убегать – не Асоль. Почему она пришла ко мне? Эмилия утешает гораздо эффективнее.

Асоль зарыдала сильнее.

– Кто там? – с любопытством крикнул из спальни Рэтбоун.

Усадив подругу на табурет в прихожей, я вернулась в комнату к Стивену:

– Пришла Асоль. Мы попьем кофе на кухне.

– Хорошо, – заподозрив что-то – как отлично он меня знает! – но, еще не понимая, что именно, Стив пожал плечами. – Кино гляну.

– Мы недолго, – пообещала я и, почти бегом вернувшись в коридор, обратилась к Асоль: – Теперь ты. Что случилось?

Но Асоль не реагировала. Она, пошатываясь и всхлипывая, бросила солнечные очки на тумбочку и ринулась в кухню. Мне ничего не оставалось, лишь последовать за ней.

– Нужно выпить! Водку, виски, коньяк! Что угодно! – Асоль рывком распахнула домашний бар и жадно изучила содержимое. Ее дыхание сбивалось, руки дрожали. Всхлипы делали грубоватый прокуренный голос писклявым. – Умоляю, Ари!

Мной овладел ступор: изредка моргая, я смотрела на безумие подруги. Что же произошло? Асоль тем временем откупорила бутылку портвейна, чудом не расплескав содержимое, и жадно глотнула. Я чувствовала, еще мгновение – и случится истерика.

Так оно и вышло.

Алкоголь, вероятно, обжег девушке горло и Асоль, выплюнув янтарную жидкость, стала захлебываться новой волной слез. Она выронила бутылку: та, встретившись с гладким паркетом, разбилась вдребезги. Стивен чудом не услышал: в спальне гремели спецэффекты домашнего кинотеатра. Асоль зарыдала громче. Слезы перешли в жалкое подобие животного воя. Наверное, я бы хотела, чтобы Стив пришел мне на помощь. Ведь дело касается его полоумного лучшего друга.

Наконец, я взяла себя в руки. Асоль пришла сюда не для того, чтобы я наблюдала. Она пришла за помощью. Ко мне. Это, конечно, с учетом последних событий весьма странно, но я не могу ей отказать. Подойдя к подруге, я обняла девушку. Она уткнулась лицом мне в плечо и зарыдала громче. Я гладила Асоль по огненным волосам.

– Тише, дорогая, – ворковала я, когда Асоль немного успокоилась. – Расскажи, что произошло?

Асоль, невидящими из-за пелены слез туманно-серыми глазами, посмотрела на меня и на ощупь отыскала табурет. Рухнув на него, опустила голову и, вцепившись руками в волосы, забормотала:

– Всё ложь. Ложь. Он не любит меня. Никогда не любил…

– Кто? – спросила я, ощутив нехватку воздуха. Я молила бога, чтобы мои опасения не подтвердились. Джерад не посмеет. – О ком ты говоришь?

Асоль молчала, до побелевших пальцев сжимая корни волос. Она стала раскачиваться из стороны в сторону и тихо повторять:

– Я дура, Ари. Дура. Прости меня.

Минутную тишину нарушали только взрывы в боевике на домашнем кинотеатре. Асоль запрокинула голову назад, пытаясь остановить слезы, и одними губами произнесла:

– Джерад…