Виноградные грезы. Найти и потерять

– Полюбил дарить по цветку? – Я хмыкнула, пытаясь скрыть, как приятно его внимание. – А ключи от второй квартиры будут?

Рэтбоун закатил глаза.

– Признай, больше всего ты скучал по моему чувствую юмора.

– Разумеется. – Он мягко усмехнулся, и я растаяла. – Пирог?

– Да, заказывай. – Словно пирог – единственный повод для встречи. Потянулась к розе: – Красивая…

– И ты красивая.

Меня передернуло.

– Я изменилась.

– Ну и что?

Его вопрос, простой, беспечный, обезоружил. Вот бы повернуть время назад… не выбрать то, что я, разбитая, посчитала верным.

– Ты… – Прокашлялась. Нельзя думать о возможности быть вместе. Нельзя! Будет очень, очень больно! Но все равно спросила, натянув посильнее рукава кофты: – Ты примешь меня любой?

Стивен похрустел костяшками пальцев.

– Словами я теперь не бросаюсь. О чем ты?

– Не я одна несу ответственность за наше… будущее. – Я посмаковала слово, будто вкусный ужин. – Тебе надо кое-что узнать.

Принесли пирог, и я переключилась на еду, выигрывая время. Легко, Стивен, переложить ответственность, согласиться, что ты эгоист и слабак. Но если ты согласишься, тебе будет сложнее, чем мне.

Я потерла нос.

– Короче, Стив, – кислая ягода на языке, – хорошенько подумай, прежде чем «пытаться». – Я цинично показала кавычки и добавила с полным ртом бисквита: – Со мной теперь непросто.

– Говори уже.

Он скрестил руки на груди. Мне казалось, Рэтбоун не изменился. Но, похоже, научился брать на себя ответственность. И все же я не могла причинить ему боль. Думала, что смогу, но… Я – не он.

– Эмилия попросила присмотреть за Ким. – Я доела пирог и вскочила со стула. Убежать. От правды, ответственности, расспросов. В чем-то я постоянна.

Стивен поймал меня за запястье.

– Стой, – приказал он. – Я давно все решил!

Как ты заблуждаешься… Правда убьет тебя. Помню Аарона. Помню твои сны о нем. Отчаянье. Вина. Пару месяцев назад я мечтала, чтобы Стивен все узнал. Но сегодня… Вглядываясь в его побледневшее лицо, наблюдая, как он тщетно пытается сохранить спокойствие… Сжал челюсти, свел на переносице брови. Напрягся всем телом.

Я умоляюще попросила:

– Отпусти меня…

– Нет.

Мой шумный вдох – белый флаг. Я пыталась по-хорошему! Несмотря на боль, хотела сберечь его чувства. Его сердце. Его память обо мне.

– Я нюхаю, Стив. Мне было так тяжело, что я в ответ предала тебя. Вспоминая твоего друга, я мечтала, чтобы ты страдал из-за меня. Я зависима.

И бегом к выходу из кафе.

До встречи в моих снах, Стивен Рэтбоун.

Глава 17

И после того, через что мы прошли,

И после того, что мы разбили вдребезги,

Я все еще верю, что наши жизни

только начались.

© Red, «Best Is Yet To Come»

АРИ

Целует грубо, прикусывает. Бьет ладонью, наотмашь. Оставляет на бедрах гематомы. Молча выгибаюсь, имитируя наслаждение. Из разбитой губы капает кровь, в уголках глаз собрались слезы.

Он упивается моим подчинением. Никогда не видела его лицо, но за несколько месяцев выучила фетиш: чужая боль делает его счастливым. Боль готовой на все куклы. Он не знает меня, но поступает как собственник. Эгоистичный, озлобленный: каждое действие пропитано презрением, каждый поцелуй – отвращением. Восторгается моей ненавистью к себе, насыщается, как вампир. Любил он когда-нибудь? Кого-нибудь?

Жар тела и холод сердца. Он сокрушен. И знаком мне. Терпкий аромат одеколона, черный шелк на плечах… Кто ты? Сиплая усмешка.

Я выбежала из стрип-бара, и меня вывернуло наизнанку. Мерзкий кислый привкус. Я закрыла глаза, вытерла рот, села на асфальт. Тошнило от алкоголя на пустой желудок, от нервов, а главное – от той, кем я стала.

– Ариэль?

Итан спустился по ступенькам, аккуратно переступив мою рвоту.

Менеджер нравился девушкам – симпатичный блондин, – но Итан считал связь с подчиненными ниже его достоинства. И почему-то обижался, когда они не танцевали для него бесплатно. Но другом Итан был хорошим. В красках рассказал, как Рэтбоун пьяно исповедовался бармену. «Он до чертиков влюблен в тебя, Ариэль!»

– Ты в порядке? – спросил Итан.

Надоело! Клиенты разбрасываются деньгами, а когда застегивают ширинки и уходят, я ползаю на коленях, собирая в темноте хрустящие купюры. Каждый раз будто умираю. А вновь вкусив страсть с желанным мужчиной, не могу касаться других. Но я останусь танцевать в стрип-баре: Рэтбоун не даст мне гарантий, существует ли романтичное «навсегда». В сказки я верить перестала. Мне нужны деньги. Оплаченная квартира, конечно, упростила дело – я благодарна и могла сказать:

– Заканчиваю с приватом. Буду только танцевать.

Итан недовольно фыркнул. Сжал кулаки. Вдруг мой клиент – он?

– Не отговаривай. До завтра.

– Дура, – бросил менеджер. – От прибыли отказываешься!

Мои губы растянулись в улыбке. Дура, точно. Но по другой причине. Влюбленная, наивная дура. Я закрыла глаза, радуясь осеннему ветру.

Скрипнула дверь запасного входа. Итан ушел, и я засмеялась.