Его вопросы звучали издалека, и я вспомнила, как плохо мне стало на старой квартире, после психоза, как я ловила глюки, а внутренности пылали.
– Ари, идем?
– Идем, – увереннее, чем ожидала, кивнула я.
В лифте с нами ехала старушка, и Стив не говорил со мной, только придерживал за талию. Как любимую девушку. Я его любимая девушка!
Улыбка приклеилась к лицу, шум похож на звон. Меня тащит [22]
? Не хотелось бы, но после дополнительной к утренней, а значит, двойной дозы, я не жду ничего хорошего; рада, что не откинулась.Свежий воздух. Ветер бьет по щекам. Мой разум немного прояснился. Так, спокойно. Я и Стивен направились к раритетному авто. Старый фургон из американских фильмов о путешествиях автостопом: кожаные кресла, пыльная магнитола, толстые стекла.
Я взвизгнула от восторга.
– Нравится? – довольно улыбнулся Стив и открыл ржавую дверь.
Та приветливо скрипнула.
– Спрашиваешь! Поехали быстрее!
Я протанцевала в салон, нашла там черную шляпу и надела ее. Круто! Здесь пахнет рок-н-роллом! Сняла кардиган, кинула его назад и устроилась на соседнем от водительского кресла месте, закинув ноги в кедах на панель.
– Та-а-ак, – протянул Стивен. – Давненько я не водил на механике.
Вдруг я захохотала до боли в голосовых связках. Как же хорошо! Мотор зарычал, словно дикий зверь, и фургон рванул с места. Я крутанула колесико магнитолы, поймав ретростанцию, и громко запела:
–
Небоскребы сменились на маленькие пригородные дома, а указатели показывали, что мы едем в сторону Лос-Фелизе. Я прилипла к окну, словно видела город впервые. Высокие пальмы, аккуратные лужайки, а на холме знаменитая надпись «Hollywood».
– Ты принимаешь? Или уже нет? – Стивен убавил громкость музыки.
– А что, – я показала язык, – непривычно веселая?
– Неприлично шумная. – На секунду он оторвался от дороги, скорчив гримасу. – Представляю, это нелегко…
– Оп, ты употреблял? – Я смеялась, но тема начала коробить. Догадывается? Хочет подловить? – Плохиш Сти-и-ивен!
– Травку. – Он забрал у меня шляпу. – В колледже.
– Тра-а-авка, – протянула я. – От травки мне было бы весело?
– Поэтому и спросил.
Я положила голову Стивену на плечо, позволяя яркому солнцу играть бликами на моих волосах. Указательным и средним пальцами я закрыла глаза, прячась от надоедливых лучей, а потом строго сказала:
– Нет, Стив, один мужчина вчера сделал меня очень счастливой; кайф во мне задержался дольше положенного. Этот наркотик надолго в венах, иногда навсегда. «Любовь» называется.
Стивен кивнул, удовлетворенный моим ответом. А я, чуть раздвинув пальцы, посмотрела на его ухмылку и ощутила горечь во рту. Но самобичеванием займусь позже – не в праздник же!
Телефон звякнул, ребята по очереди ответили.
Я смахнул СМС.
Туда я и поехал. Но меня смущало поведение Аристель. Дерганая…
Мысли перенеслись к другой девушке. Красивой, но нелюбимой Софи. Не собирался о ней думать, но воспоминания о запятой вместо точки лезли в голову. Я молился, чтобы Ари ничего не узнала, и попросил домработницу спрятать вещи Софи, но тревога туманила рассудок. Как я объясню, что храню в квартире женское белье?! И главное, эта сучка будто бы не собирается приезжать за вещами! Надо ей все-таки позвонить.
Но сейчас… Я посмотрел на Аристель, и все внутри потеплело, агрессия отступила. Сейчас мне совсем не до Софи.
– Посиди тут. – Я поцеловал Ари в макушку.
Она откинулась на спинку сиденья. Ударилась головой, взвизгнула, громко захохотала, и я с ухмылкой погладил ее по волосам. Она влюблена, как и я. Счастливая.
Когда я расстелил плед и поставил еду, то вернулся к фургону. Ари сидела на том же месте, наклонившись вперед. Фигурка в вязаном кардигане хрупкая, угловатая, будто бездомная девочка лет шестнадцати забралась в мою тачку погреться. Солнце рвалось в открытое окно вместе с ветром. Магнитола не работала.
– Ари? – Улыбка покинула лицо, когда я не увидел реакции: Ари сжимала в кулаке ремень безопасности и покачивалась туда-сюда. Где смех? Радость? Восторг? – Ари? – повторил громче.
Я сел в фургон, тронул Аристель за плечо… Она горячая, словно печка! Но трясется от холода и стучит зубами.
– Ты заболела? Тебе плохо?