Виноградные грезы. Обрести и сохранить

В комнате я застал Софи за любованием собой. Она сидела за туалетным столиком и строила глазки зеркалу. Ее поведение не выглядело самовлюбленно, скорее мило. Кукла не в силах поверить, что прекрасна.

– Стивен, ты меня пугаешь… – Кукла смутилась, ожила и, элегантно развернувшись в мою сторону, глядела с волнением.

Я понял, о чем Софи говорила: мое безумие под наркотиками. До сих пор не выяснил, кто мог их подсыпать, а главное – зачем. Но благодаря инциденту я поговорил с Ари по душам.

– Все замечательно, ты красивая, – лаконично ответил я, присев на край кровати. – Рад, что ты вернулась. – После свадьбы Джеймса и Эмилии модель спешила в Нью-Йорк на срочную съемку, а вчера прилетела в Лос-Анджелес. Наконец я смогу поставить точку.

Соф пропустила улыбку и начала красить ногти. Такие улыбки принято называть вежливыми, когда человек не хочет, но улыбается.

– В двенадцать поеду к Луи.

Я озадаченно нахмурился, а Софи закатила глаза, поясняя:

– Луи – фотограф. Я рекламирую парфюм.

– А… точно.

Не поверила, разумеется. Хотя когда я ее слушал?

– Как у тебя дела? – Она открутила крышку лака, заполняя комнату едким запахом. – Пишешь новые песни?

– Ага, вот ту, что сочинил на днях, будем записывать. Марти говорит, «Уничтоженное мраком» – хит.

– Интересное название.

Модель водила кисточкой, окрашивая ногти в синий цвет. Только не спрашивай, о ком песня, Соф, пожалуйста, я не выдержу снова тебе лгать.

– Как группа? Вернули деревенщину? – по-светски любезно спросила Штерн.

– Нет.

Софи приоткрыла рот, думая узнать что-то еще, но скривилась от боли.

– Соф? – испуганно позвал я, вскочив с кровати. Модель выронила кисточку и стиснула зубы, бледнея. – Соф, что с тобой?

– Ничего, – произнесла на выдохе, – сердце прихватило. Дай таблетки… там, в сумке.

Я кинулся к одной из ее сумок и достал из кармашка белые круглые таблетки в прозрачной баночке. Отдал. Софи, ломано улыбаясь в знак благодарности, высыпала две на ладонь и проглотила.

– Что это было?

– Ничего, – спокойно повторила Штерн. – Сердце проказничает.

Мое беспокойство ее не волновало. Она вновь красила ногти, насвистывая французскую колыбельную. Но я видел: глубокая морщинка залегла на переносице, а на щеки не вернулся румянец.

– Соф… – позвал я, потрепав ее по плечу.

Она с теплом посмотрела на меня. Хрупкая, но со стержнем внутри. Софи взрослее, чем Ари, мудрее, и никогда не будет дурить мне голову. Я знал, Софи подходит мне больше, но я должен отпустить ее.

Кондиционер в дорогом итальянском ресторане неисправен. Или я слишком взволнован, поэтому весь взмок? Сидел за столиком у окна и барабанил пальцами по столу. Сверлил взглядом входную дверь. Она опаздывала. Конечно, она всегда опаздывала, но сегодня время тянулось особенно медленно. Капли пота текли по моей шее, заставляя вздрагивать, а рубашка неприятно липла к телу.

Когда я посмотрел на часы, она соизволила прийти. Как всегда, словно сошла с подиума: локоны красиво уложены, волосок к волоску, а белое вязаное платье обтягивает бедра и контрастирует с цветом кожи – из-за загара девушка похожа на жженую карамель.

Она остановилась у столика, и я, прочистив горло, сказал:

– Здравствуй, Софи.

Модель не изменилась в лице.

– Садись, – добавил.

Софи осталась на месте, постукивая пальцами по столу – как и я, минутами ранее; только ногти у Штерн значительно длиннее, что усиливало раздражающий стук. Она чего-то ждет от меня…

– Черт. – Я поднялся со своего места и отодвинул стул.

– Спасибо, – ответила Штерн, присев. – Уже заказал еду?

Она ни о чем не догадывается. Совершенно ни о чем! Говорит спокойно, жестом зовет официанта и точно не ждет от этого разговора перемен. Но жду я.

– Соф… – Я потупил взгляд, не зная, как начать. – Соф, думаю, ты заметила, все уже не так… не так, как было раньше. Нам нужно разъехаться. Давно нужно было закончить все это. Прости, что тратил твое время.

Она подняла глаза и сказала то, что я совсем не ожидал услышать:

– Ты не такой умный, как считаешь. И твое чувство вины… бесполезный фарс.

– О чем ты? – Я напрягся, искоса смотря на ее спокойствие.

Официант принес блюдо, и Соф поводила вилкой в салате.

– Я знала про роман с ней после моего отъезда. Твой «солнечный свет». – Софи поморщила вздернутый носик. – Но это не повлияло на мои решения. Хотя должно было.

Понимание, что я никогда не был знаком с настоящей Софи, молотом ударило по голове. Она все знала. Софи показывала мне то, что я хотел видеть. Мне незачем было копать глубоко, узнавать ее. А она строила свои планы.

– Почему ты решился именно сейчас, глупенький? – Соф с любопытством разглядывала меня. Ее пухлые губы цвета земляничного варенья растянулись в улыбке. – У тебя было столько шансов поставить точку, Стивен Рэтбоун. Столько… возможностей. – Она обреченно выдохнула.

– Извини, Софи.

Мозг отказывался функционировать. Я сжимал стакан с минералкой, не замечая, как рукав рубашки окунается в соус пасты. Раньше я гордился: мне удалось поймать в сети крупную рыбу, нет – акулу. Неприступную королеву подиумов Европы!