Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире

Винсент отчаянно стремился как можно лучше выполнять свою работу. Он выпрямился и расправил плечи, чтобы смотреться достойно рядом с красным кожаным креслом. И почему-то в костюме это получилось у него намного проще.

– Пожалуй, осталось дождаться первого клиента.

– Ты не против попрактиковаться на мне? Мои туфли вечно нуждаются в чистке! – предложила Флоренс, поудобнее устроившись в кресле.

Её ждал миллион неотложных дел, но так хотелось хоть немного продлить эти приятные минуты. Она уже забыла, как это здорово – иметь друга-сверстника. Винсент полез в дедушкин ящик и, к своему удивлению, сразу же нашёл коробку с зелёным обувным кремом – в точности того же изумрудного оттенка, что туфельки Флоренс. Похоже, чудесам, таившимся в дедушкином ящике, не было конца.

– У тебя удивительные туфельки! – воскликнул Винсент, вертя их так и этак перед глазами.

– Знаю. Без них я бы не справилась. Бах и сверкающие лампочки – и кажется, что я всё могу.

Винсент отсоединил лампочки и аккуратно проверил каждую. Он осмотрел электрические цепи и заменил один динамик в правом каблуке. И только потом вычистил и отполировал туфельки так, что они заблестели как новые.

Не успел Винсент в последний раз обмахнуть туфельки бархоткой, как появился гость с парой кроссовок, отчаянно нуждавшихся в заботливой руке, и до конца дня Винсент был так занят, что некогда было оглянуться. Он наводил глянец на ботинки и туфли, возвращая им прежний блеск. Он подбивал каблуки на любимых туфлях и менял пряжки на ремешках и застёжках самых изящных босоножек. Он даже нашёл в дедушкином ящике специальный спрей, который так успешно отбивал у обуви неприятный запах, что из неё можно было есть суп.

Глава 9 Не лучшая пора для стаканов

Винсент возвращался домой, сгорая от желания поделиться с родными впечатлениями от Необыкновенного и своего первого дня на работе.

Роуз сидела на краю сточной канавы перед их домом: напихав между пальцами ног комки ваты, она покрывала ногти алым лаком.

– Привет, Роуз, то есть Мэрилин.

Она издала продолжительный трагический стон, а потом так закатила глаза, что стало видно одни белки. Для Роуз любое место являлось сценой – даже край сточной канавы.

– Что такое?

– Меня тошнит от классической музыки, вот что. Это не прекращается целый день. Это нечестно! Мне вообще не дают слушать мою музыку!

– У Тома неудачный день?

– У него что, бывают удачные? – Роуз брезгливо сморщила носик. – Мама попыталась научить его есть спагетти. Ума не приложу, как ей это не надоест. Он никогда не станет есть ничего, кроме яиц.

– И что он сделал?

– Ох, как будто ты сам не знаешь. Всё как обычно, – Роуз снова принялась красить ногти, старательно напуская на себя равнодушный вид. – Сперва он запустил тарелкой со спагетти в стену, а потом забрался на полку и пошвырял на пол мамины любимые стаканы.

– Те, что ей на свадьбу подарила тётя Ада?

– Ага. А она накричала на меня, чтобы я уходила, а не то наступлю на стекло и поранюсь. Если ты сейчас туда сунешься, скорее всего, на тебя тоже накричат. Лучше оставайся снаружи. Меньше огребёшь неприятностей. – Роуз вытянула ноги, опираясь на пятки и держа пальцы вверх, чтобы не поцарапать лак. – И вообще, я больше не желаю говорить про Тома. Ты уже познакомился с кем-то из великих продюсеров? Ты вручил ему мою карточку?

– Нет, зато я познакомился с сокольничим из Монголии. У него вот такой орёл! – Винсент широко развёл руки, чтобы показать размеры орла. – Он держал его на руках, как ребёнка, пока я менял стельки у него в сапогах!

Но на Роуз это явно не произвело впечатления.

– А кинозвёзды там были? Ты встретил хоть кого-то?

– Нет. Но я закрепил шипы на кошках для горных ботинок у учёного из Антарктики, который…

Внимание Роуз развеялось ещё при слове «нет». Она полагала учёных из Антарктики не более интересными, чем новогодний конкурс, на котором раздают награды тем деткам, которые и так получают награды всегда и везде. ТОСКА!

– Винсент! – он оглянулся и увидел папу. – Как дела?

– Папа! – Винсент подбежал к нему и крепко обнял. – Это невероятно! Это всё равно как если бы африканский парк-сафари соединить с Диснейлендом и Шангри-Ла! – Можно подумать, Винсент бывал в африканском парке-сафари, Диснейленде или Шангри-Ла…

– Круто, – возмутилась Роуз. – Я торчу дома и в десятимиллионный раз слушаю надоевшего Шостаковича, а ты там в африканском Диснейленде! – она с головой спряталась под своим покрывалом и завыла: – Это будет САМОЕ ДЛИННОЕ ПАРШИВОЕ ЛЕТО В ЖИЗНИ!

БАБАХ!

– ТОМ!!!

Все трое обернулись на шум.

– Кажется, я нужен вашей маме.

Папа Винсента казался таким уставшим, когда поднимался на крыльцо их дома.

Винсент пошёл следом.

– Раз, два, три… – громко принялась считать Роуз.

– НЕ ВХОДИ, ВИНСЕНТ! ТЫ ТОЛЬКО РАЗНЕСЁШЬ СТЕКЛО ПО ВСЕМУ ДОМУ! СТУПАЙ НА УЛИЦУ, ЖИВО!

Винсент вышел из дома.

– Я же говорила.