Виолетта и Затерянный сад

Мощным рывком он вывернулся и, прежде чем Бублик успел что-либо сообразить, вцепился ему шею. Не будь Сиплый ранен, для молодого пса эта драка могла бы оказаться последней. Бублик чувствовал, как дрожат челюсти. Сиплый сжимал их ценой неимоверного усилия, преодолевая невыносимую боль и движимый бесконечной яростью.

Дышать Бублику становилось всё труднее… Над ним, судорожно вцепившись в его шею, содрогался всем телом старый Сиплый. Победа будет за тем, кто не сдастся и продержится дольше. Бублик понимал, что он крупнее, тяжелее, лучше питается. Но Сиплого закалила долгая жизнь, полная непрерывной борьбы, голода и страданий, – он ни за что не сдастся, и боль ему не помешает…

Бублик почувствовал первые признаки слабости: в груди полыхал огонь, сопротивляться становилось всё труднее, воздуха, который ему удавалось вдохнуть, не хватало, мышцы и голова плохо слушались… И тут в затуманенном сознании всплыла одна картинка…

6 Миска

Бублик кое-что вспомнил, очень отчётливо… Это кое-что было из жестяной коробки Виолеттиного дедушки. Старая, уродливая, никчёмная на первый взгляд штуковина, которой люди не придали никакого значения. А вот его она заинтриговала. Потому что для собаки это могло бы быть драгоценным воспоминанием.

Решив попытать счастья, Бублик со стоном выдохнул:

– Сиплый… я… я видел твою… миску!

Он сразу почувствовал, как противник ослабил хватку. Бублик поспешно глотнул воздуха и продолжал:

– Оранжевая металлическая миска… Это ведь твоя, верно?

Сиплый разжал челюсти и прорычал:

– Не твоё дело! Той жизни больше нет! Она мертва!

Казалось, старого пса накрыла новая волна ярости, которая придала ему силы, и он вновь попробовал впиться зубами в шею противника… Но краткая передышка позволила Бублику перехватить инициативу. Он вывернулся, отскочил и сильно ударил Сиплого лапой. Темноту пронзил вой; Бублик попал в раненую челюсть. Оглушённый болью, Сиплый рухнул на землю…

Продолжать этот бессмысленный бой у Бублика не было ни малейшего желания. Сейчас у него другая цель – как можно скорее отыскать Виолетту. Он снова бросился в темноту и помчался так быстро, как только мог, пытаясь наверстать потерянное время.

Тело ломило. Вдруг появилась дрожь, напомнив ему, что он только что избежал самого худшего, однако его подгоняла мысль о госпоже, которая осталась одна, ночью, в окружении враждебно настроенных животных. Сейчас бежать, только бежать…

Тьма, собиравшаяся вокруг луны, постепенно заполняла всё небо. Тусклый, красноватый блик солнца теперь напоминал ночник. Да и толку от него было не больше…

В конце концов Бублик обнаружил тропу, ведущую прямо к равнине. Усталость и напряжение давали себя знать, и вскоре ему пришлось перейти с галопа на рысцу. Горло в месте укуса горело. По телу то и дело пробегал озноб. Да ещё в голове появилось странное гудение, которое становилось всё громче и назойливее. Бублику всё чаще приходилось приостанавливаться, всматриваться и внюхиваться в темноту, чтобы придерживаться верного направления.

Запахи деревьев уступили место благоуханию сухой земли. Равнина… Теперь главное – не сбиться с пути, потому что здесь дороги как таковой не было.

Он взглянул на небо, чтобы определить положение красного солнца; по логике оно должно было находиться за ним, чуть слева. Однако у себя над головой он увидел луну. Ещё чернее, чем окружавшая её тьма, она висела на небе пустым круглым пятном. А гудение всё усиливалось… Бублик почувствовал, как у него закружилась голова. Он остановился. И тут же вспомнил совет Лавра оставаться в тени. Возможно, он слишком много времени провёл под луной…

Бублик прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и сдвинуться с места. Его снова пробил озноб. Этот бой… да ещё это чёрное светило… Под лапами всё закачалось… И он рухнул на землю.

* * *

Вокруг лежавшего на земле без чувств Бублика всё замерло. Тишину нарушало только его хриплое дыхание. Казалось, на пустынной равнине, куда только-только начал возвращаться солнечный свет, этим звуком сложно кого-нибудь потревожить. Однако чьё-то внимание он всё-таки привлёк.

К бесчувственному псу приближались два силуэта, высокие, гораздо выше садовых жителей, одетые в длинные пелерины: один в белую, другой в чёрную. Первый толкал перед собой большую деревянную тачку, другой держал над ними широкий, словно вывернутый ветром зонт.

– Глянь-ка, Полночь, опять мёртвое животное. То-то полакомимся!

– Не мёртвое, Забвение. В беспамятстве. Он получил лунный удар. В такой тьме, да с его белой шерстью… Что ж тут удивительного!

– Подожди… Точно! Да это же пёс Защитницы! – воскликнул тот, кого называли Забвение. – Вот так удача! Он же настоящая драгоценность.

– Никакая не удача, – ответил Полночь. – Это именно то, ради чего нас отправил сюда Калибан. Помоги-ка мне погрузить его в тачку.

Занятые погрузкой Бублика, они не заметили пернатое существо, которое внимательно наблюдало за ними, укрывшись в сухой траве неподалёку. Сборщики поместили пса между телами нескольких животных помельче, которых обнаружили ранее лежащими во рвах и норах, словно те утонули в темноте.