Вишенки

Стоял в кабинете, смотрел в окно, как расходились люди, и вдруг на ум пришла мысль, что то уважение, та поддержка, которую только что почувствовал он со стороны крестьян, затмили его боль, обиду от потери имущества. А именно с ними в последнее время жил Макар Егорович. Как бы ни заставлял себя смотреть трезво на вещи, всё равно ежеминутно, ежедневно чувствовал боль в душе от утраты богатства, от потери мечты. Впрочем, вот именно, что потеря мечты, боль от этой утраты была сильнее, побеждала всё остальное. Зачем обманывать самого себя? Да, исповедовался, да, испросил благословения, но червь недовольства собой, какая-то заноза обиды сидела в нём постоянно. И вот сегодня как будто отпустила, стало легче на душе.

Стал разбираться в себе, в своих чувствах и понял, что уважение со стороны окружающих очень многое значит, для него, по крайней мере. Возможно, помимо уважения ещё появилась работа, занятие, ощущение нужности, необходимости своего существования на этой грешной земле. Появился смысл каждый день просыпаться с мыслью, что ты кому-то нужен, в тебе нуждаются. Так ли, нет? А может всё в комплексе и даёт стимул к жизни? Кто бы подсказал, посоветовал, рассудил? Может, к отцу Василию? Или к Николаю Ивановичу Сидоркину? В последнее время у них отношения и без того хорошие, ещё больше окрепли.

Председатель волостного Совета как никто другой был рад смене руководства в Вишенках. С приходом Макара Егоровича деревня перестала быть очагом напряжённости в отношении советской власти. Напротив, стала уголком стабильности. Пропали интриги, склоки, ссоры. И план по хлебозаготовкам на осень согласован. Притом Щербич настолько убедительно и грамотно расписал всё, что Николай Иванович только диву давался: как это он может так просто, красиво и доходчиво обсказать?

Правда, товарищ Чадов не верит Макару Егоровичу. Говорит, враг он советской власти, только затаился на время. Вот восставшей Пустошке сколько мужиков из Вишенок помогали? А ведь никого староста не выдал, как ни пытал его Чадов. Даже командир красного кавалерийского эскадрона Неверов жаловался на Щербича. Мол, только благодаря его, командира, революционной сознательности и выдержке не взбунтовались мужики из Вишенок, когда преследовали повстанцев. А всё из-за гонора старосты. Ещё бы чуть-чуть, и всё, резня бы была между кавалеристами и сельчанами. И ещё непонятно, чей бы был верх. И во всём виноват местный староста.

Но Сидоркин сомневается. Не похож Макар Егорович на смутьяна и буяна. Да, не принял душой советской власти, это правда. Но осознанно пошёл на сотрудничество с ней, а это что-то да значит.

И идею мировой революции не поддерживает. В этом коренные различия между Николай Ивановичем и Щербичем. Говорит, у рабочего и крестьянина в любой стране одна мечта: спокойно выращивать хлеб, растить детишек, зарабатывать на жизнь семье, а не играть в войну, убивать друг друга. Ну, это вопрос спорный, только староста не хочет даже разговаривать о политике, ищет любой повод прекратить разговоры и уйти.

Сидоркин прощает такое заблуждение Макару Егоровичу. Главное, он не враг советской власти, а сомневаться имеет право каждый. В то же время Сидоркин видит, что Макар Егорович предан своей деревеньке, своей земле, а это уже не перечит нормам и правилам советской власти. Напротив, патриотизм приветствуется, поощряется.

Вон сколько зажиточных, богатых людей покинули страну, уехали по заграницам, а он остался. Хотя мог, с его-то капиталами, что передал новой власти, смог бы безбедно жить где-нибудь у тихого ласкового моря и горя не знать. А он выбрал другой вариант. Только за это стоит уважать мужика, чего уж тут правду скрывать. И не примкнул к контрреволюционным силам. И опять-таки возможностей было хоть отбавляй. Но по тем сведениям, какими располагает Николай Иванович, Щербич не поддался на уговоры, не дрогнул, даже когда угрожали ему бывшие друзья-товарищи. И мужиков из Борков, Вишенок удержал от контрреволюционных выступлений, саботажа хлебозаготовок. Ну а то, что некоторые несознательные и поддержали повстанцев в Пустошке, причём тут Щербич? Он, что, направлял их туда, заставлял? Да он и стал-то старостой Вишенок, когда Сёмка Прохоров уже к этому времени буянил, сколотил своё войско, нанёс невосполнимый урон советской власти.

Но почему этого не видит товарищ Чадов, Сидоркину непонятно. И нападает на Макара Егоровича при любом мало – мальском случае, по поводу и без повода. Странно.

Вот и сегодня пристал к Сидоркину, заставляет арестовать Макара Егоровича, поместить в ВЧК да допросить его с пристрастием в рамках уголовного дела по мятежу крестьян, а там и к стенке поставить можно.

– Ты представляешь, товарищ Чадов, – убеждал председателя районного Совета Николай Иванович. – Мы с тобой этим арестом такую головную боль можем приобрести, что чертям тошно станет.

– Ты что, струсил? Перед тем как сказать такие слова, посмотри на свой партийный билет. Это уже соглашательская политика с чуждыми элементами. Ты идёшь у них на поводу, а это не подобает настоящему большевику.