Вишневые воры

Эта мысль не укладывалась в голове и была такой окрыляющей, что додумывать ее в девичьем крыле было невозможно. Я поехала к побережью, к бескрайней воде – ведь море в каком-то смысле открывало путь в самые дальние края. Я слилась с летней толпой и, взяв туфли в руки, пошла по песку, лавируя между пледами и цветными полосатыми зонтиками. Я пыталась быть кем-то другим, «анонимным автором», нарисовавшим лепестки роз. Наверное, это и был секретный ингредиент свободной жизни – стать кем-то еще.

В тени высокого красного маяка я перекусила сэндвичем с жареными моллюсками и лимонадом, размышляя о том, как вот сейчас соберу вещи, погружу их в машину и отправлюсь в Нью-Мексико. Мне придется самой платить за обучение и все остальное – раньше мне не нужно было об этом беспокоиться, но я была готова попробовать. Казалось, что всю свою жизнь я шла к этому моменту; казалось, что его приближение было неизбежным. Одна лишь мысль о том, что я уеду, сняла с моего сердца тяжелый груз, будто бы «свадебный торт» со всем его содержимым, с призраками Белинды, всю жизнь давил на меня и вдруг я вырвалась на свободу. Я вновь могла дышать.

Вернувшись домой, я, как всегда, не захотела сразу идти внутрь, зная, что вновь почувствую себя в заточении. Было еще светло, и я отправилась на луг; карманы моей юбки оттопыривались от ирисок с морской солью, купленных на пляже. Я сняла туфли, села на траву и принялась разворачивать одну конфету за другой и медленно их поедать, пока карманы не опустели. Сидеть спокойно я не могла – руки сами стали срывать маргаритки и плести из них венок.

Через какое-то время я пошла домой, зажав в руке венок из маргариток. Наша с Зили спальня была пуста. Я знала, что она сейчас с Сэмом, но все еще продолжала надеяться, что она передумает, что она убежит со мной, а не с ним. Я соединила концы венка и водрузила его на ее подушку, а затем отправилась наверх.

6

Той ночью, лежа в своей старой кровати, в комнате с ирисами и цветками колдовского ореха на стенах, я вспомнила, почему мы с Зили съехали отсюда много лет назад. После всего, что случилось с нашими сестрами, находиться здесь было просто невозможно. Хотя я и заходила сюда ненадолго каждое утро, эти мои визиты были именно что недолгими.

Пытаясь заснуть, я ощущала себя в музее и даже чувствовала легкий запах плесени. Вокруг были экспонаты, напоминавшие о людях, которые их оставили. То, что оставила здесь я, тоже таилось рядом и теперь ожило, потревоженное былыми чувствами и воспоминаниями. Вокруг меня сгустилась тьма, черная птица накрыла меня своим крылом. Кто-то тянул меня, пытаясь пробудить ту беспокойную девочку, которой я когда-то была. И эта девочка проснулась.

Я услышала шаги в коридоре и смех в девичьей гостиной. Я могла бы поклясться, что почувствовала запах английской лаванды, духов Эстер, а потом – и это было еще страшнее – запах роз. Мне захотелось вскочить и убежать вниз, чтобы спрятаться в нашей с Зили спальне, но доставить ей такое удовольствие я не могла. И я терпела, час за часом, проваливаясь в сон и в ужасе просыпаясь. Мне показалось, что кто-то произнес мое имя: Айрис!

Но вокруг никого не было.

На рассвете, провалившись наконец в более глубокий, если не спокойный сон, я почувствовала, что свисаю с края скалы над водопадом, мысленно повторяя снова и снова: держись! не упади! И тут я проснулась.

– Кто здесь? – спросила я, чувствуя чье-то присутствие. Вокруг было очень тихо, сквозь шторы в комнату пробивался нежный утренний свет, и все же мне казалось, что я здесь не одна.

– Здесь кто-то есть? – спросила я снова, но мне никто не ответил. Я откинулась на подушку и закрыла глаза.

И тогда я услышала голос, прошептавший мне на ухо:

Случится что-то ужасное.

7

Я пронеслась по темным коридорам второго этажа и сбежала вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Входная дверь была открыта, и после мучительной ночи я была рада оказаться на ярком свету.

– Зили! – крикнула я, надеясь, что еще успею спасти ее. Выбежав на улицу босиком, в ночной сорочке, я повернула направо и увидела ее: она загружала чемоданы в багажник нашего старого «Хадсона». Она была причесана и надушена; ее волосы были заколоты наверх, и лишь несколько завитых прядей живописно спадали на плечи. На ней было платье с маргаритками, вышитыми по всему подолу; на шее – зеленые бусы.

– Я хотела уехать, пока ты еще спишь, – сказала она, увидев меня. В ее голосе слышалось раздражение. – Так всем было бы проще.

Ключи от машины лежали на крыше. Я подошла к «Хадсону» и схватила их, пока она занималась чемоданами.

– Что, твой любовник поленился приехать за тобой?

– Я сказала ему не приезжать. Сестра Сэма попросит кого-нибудь привезти автомобиль обратно.

– Ты же не умеешь водить.

– Все я умею. Отдай ключи.

Я отказывалась возвращать ей ключи, крепко зажав их в руке и прижав к груди.

– Зачем ты это делаешь?

– Я люблю его.