Вишневые воры

– Куда ты запропастилась? – сказала миссис О’Коннор, водружая на стол тарелку с тостом и стакан молока. Мы с Зили молча ели, а миссис О’Коннор принялась раскатывать тесто – судя по всему, для пирога с мясом, который будет подан на ужин. Мое горло сжималось, и я с трудом глотала арахисовое масло, пока в конце концов не сдалась.

Перекусив, мы отправились наверх делать домашнюю работу. По пути в наше крыло я хотела заглянуть в мамину гостиную – и помахала Зили, чтобы она шла за мной. Каждый день после школы я проверяла, дома ли Белинда, а Зили была слишком любопытна, чтобы отпустить меня одну. Отец говорил, что, если в пробный период Белинда не будет справляться, ее сперва будут лечить успокоительными и только потом увезут в клинику. Но он ведь мог и передумать. Теперь, когда Белинда была дома, он никогда даже не упоминал ее.

Я подошла к двери гостиной, ощущая за спиной дыхание Зили, и заглянула внутрь. Белинда сидела на диване с чашкой чая в руках. Она не пила чай и вообще не двигалась; я же повернулась к Зили и кивнула в подтверждение того, что мама на месте.

Мы уже собрались уходить, но Белинда вдруг сказала:

– Вы можете войти, лепесточки.

Опасаясь того, что сдержанное поведение Белинды – не навсегда, мы с Зили неохотно переступили порог комнаты. Зили осторожно присела на дальний угол маминого дивана, а я – на мягкий стул у кофейного столика. Белинда, взглянув на мой школьный портфель, спросила:

– Как школа?

Попытки непринужденной беседы матери с дочерьми всегда выходили с ее стороны довольно неестественными.

– Ненавижу школу, – сказала Зили, с любопытством разглядывая Белинду. Мама выглядела как обычно – белое платье, волосы убраны в пучок, несколько прядей по бокам выпущены, чтобы скрыть искаверканные мочки ушей. – И дома быть тоже ненавижу.

– Но должно же быть что-то, что тебе нравится?

– Мне нравится играть на фортепиано.

– Я бы с удовольствием послушала, как ты играешь, – сказала Белинда, потянувшись к столу, чтобы поставить чашку. – А ты, Айрис?

Я рассказала ей, что мы проходили в тот день в школе – французский язык, «Ромео и Джульетта», астрономия. Белинда слушала с интересом, но вопросов не задавала, а просто кивала.

Я хотела спросить ее о клинике, но не осмеливалась. Зили, как всегда, оказалась смелее – или бестактнее:

– Почему ты так спокойно себя ведешь? Не хочешь, чтобы тебя отослали обратно?

– Не понимаю, о чем ты, дорогая, – сказала Белинда, слегка отодвинувшись от нее.

– Мы думали, ты будешь весь день плакать. Кажется, что ты совсем не грустишь из-за Эстер.

– Конечно, грущу, – сказала Белинда. – Какие странные вещи ты говоришь.

Правый уголок рта Зили опустился, и лицо приобрело хмурое выражение.

– А почему ты тогда такая спокойная?

– Ты принимаешь терпение за спокойствие, – ответила Белинда. – Эстер придет ко мне, когда будет готова. А тем временем я буду ждать.

Так вот в чем было дело: Белинда думала, что Эстер начнет навещать ее вместе с призраками, которые появлялись в ее спальне каждую ночь.

– Ты ждешь, когда к тебе явится призрак Эстер? – спросила Зили, явно напуганная.

– Дух Эстер, – сказала Белинда. – И да, я жду ее с того самого момента, как вернулась домой. Ваша сестра умерла, но она все еще с нами. Я хочу услышать, что с ней все в порядке.

– А почему с ней что-то должно быть не в порядке? – спросила я.

– Мы не знаем, где она, – тихо сказала Белинда. – И это невыносимо – не знать.

От мысли о том, что дух Эстер бродит по нашим коридорам, у меня по коже побежали мурашки. Я поднялась и потянулась за портфелем.

– Мы лучше пойдем, мама, – сказал я. – Нам нужно готовиться к диктантам.

Как только я встала, Зили ринулась к двери и исчезла, не попрощавшись. Белинда подалась вперед и схватила меня за руку.

– Она и к тебе может прийти.

– В каком смысле? – Рука была горячей, словно у Белинды был жар. Я подумала, не знает ли она о том, что меня посещала безголовая невеста, но решила, что быть этого не может.

– Ты пыталась спасти ее. Мы обе пытались. Теперь она это поймет, даже если тогда не понимала. – Белинда не отрываясь смотрела на меня снизу вверх, ее глаза цвета голубой гортензии завораживающе сияли.

– Ты правда думаешь, что она придет к нам?

– Надеюсь.

Зили шла впереди меня по коридору; после беседы с мамой нас обеих слегка трясло. Из гостиной доносились голоса сестер.

– Мы весь день на это потратили, – говорила Розалинда. – Почему я должна учиться делать пирог с печеными яблоками? Я вообще не люблю яблоки и никогда не снизойду до мужчины, которому они нравятся.

У двери я шепнула Зили:

– Только не говори им про маму, а то ей попадет.

Но Зили, не обернувшись и ничего мне не ответив, уже входила в комнату.

Розалинда с Дафни сидели на подоконнике у открытого окна и курили. Калла полулежала на диване с мокрым полотенцем на лбу. Яркие сарафаны сменились юбками, блузками и кофтами сапфировых, изумрудных и гранатовых оттенков.