Вишневые воры

Дафни же тихо сидела на своем месте и не пыталась ни пошутить, ни вставить язвительное словечко. Она смотрела прямо перед собой широко раскрытыми глазами, словно на нее неотвратимо надвигался грузовик.

Казалось, мы все уже отошли от смерти Эстер – настолько, насколько это было возможно, но теперь я видела, каким хрупким было обретенное было спокойствие. За столом усилился плач: мы словно сходили с ума.

– Никто не умрет, – сказал отец и позвал сестру Марш, которая тут же возникла рядом. Наверняка они с Доуви и миссис О’Коннор подслушивали за углом.

– Пожалуйста, уведите миссис Чэпел в ее комнату, – сказал он, и сиделка взяла Белинду под руку, помогая ей подняться. Белинда не проронила ни слова, но все знали, с кем связана эта моя вспышка.

Я хотела последовать за Белиндой, но отец приказал мне сесть на место. Я повиновалась. Дело было сделано, и мне оставалось только ждать наказания.

Розалинда тоже опустилась на стул, а Родерик встал сзади, положив руки ей на плечи – он хотел то ли успокоить ее, то ли удержать на месте. Казалось, он потрясен событиями этого вечера. Должно быть, праздники семьи Уайтли проходили беззаботно, шумно и весело, над тарелками со свиными ребрышками и за разговорами о лошадях и нефти.

– Дорогие, прошу вас, перестаньте, – сказал отец Калле и Зили: обе до сих пор были в слезах. – Никто не умрет.

– В прошлый раз все тоже так говорили, – сказала Калла. – Мы думали, что мама ведет себя как безумная, а оказалось, что она права. Мы ее не послушали, и Эстер умерла.

Отец не нашел что ответить, поэтому лишь посоветовал ей пойти наверх и прилечь, что она и сделала. Когда она ушла, отец повернулся ко мне.

– Айрис, скажи мне – это мама тебя надоумила?

Розалинда свирепо посмотрела на меня. Врать было бесполезно, это я понимала: они и так знали правду, но признайся я, и Белинду снова ждет клиника.

– Айрис, отвечай.

Почувствовав себя загнанной в угол и совершенно опустошенной, я заплакала.

– Она ни в чем не виновата! – взмолилась я. – Не нужно ее никуда отправлять!

Родерик нагнулся и потерся щекой о щеку Розалинды.

– Увези меня отсюда, Родди, – сказала она. – Если я останусь в этом доме еще хоть на минуту, я закричу!

10

Родерик с Розалиндой ушли, и отец отослал нас наверх. Мы с Дафни и Зили пошли в нашу гостиную, где уже была Калла. Я не знала, собирается ли отец отправить Белинду в клинику – может, даже вместе со мной. Но мне уже было все равно. Внутри меня все онемело.

В гостиной царила атмосфера скорби. Я думала, что сестры отвернутся от меня, но казалось, что они мне верят – или верят Белинде, считая меня ее вестницей. Сама же я до конца не могла понять, что я думаю о предсказании, но сестры были напуганы, а мне было достаточно того, что я могу прилечь на диван и при этом не чувствовать себя так, будто оказалась в зоне боевых действий.

Целый час они обсуждали случившееся за ужином.

– Мы что, правда отравлены? – спросила Зили.

– Конечно, нет, – ответила Дафни. – Розалинда говорила не буквально.

– Тогда что она имела в виду?

– Это о том, что передалось нам от мамы, – сказала Калла, которая сидела на полу, прижав к груди колени и обхватив их руками. – Наша родословная по материнской линии затянута вокруг наших шей, как ожерелье, да так, что мы не можем вздохнуть.

– Чего-о? – протянула обескураженная Зили.

Я не участвовала в разговоре – лишь подтвердила, что предсказание действительно шло от мамы, а добавить мне было нечего. В какой-то момент я вышла принять ванну – нужно было смыть с себя грязь и кровь, а потом укуталась в халат и снова свернулась калачиком на диване, слушая, как остальные обсуждают судьбу Розалинды.

Они явно собирались разговаривать об этом всю ночь. «Никто из нас не сможет этого избежать», – сказала Калла, но тут открылась дверь, и на пороге возникла сама Розалинда, яростно сверкая глазами.

– Надеюсь, вы довольны собой, – сказала она, – особенно ты! – Она взглянула на меня и тут же презрительно отвернулась.

– Как хорошо, что ты вернулась домой, – с облегчением сказала Калла.

– Вообще-то я не вернулась, – ответила Розалин-да. – Мы сняли мне комнату в отеле «Крим», где я буду жить до свадьбы. Родди ждет меня на улице.

– Ты больше не хочешь с нами жить? – спросила Зили, явно уязвленная.

– Нет, не хочу.

– Но почему в отеле? Почему не остаться у Родди?

– Меня можно называть как угодно, но я точно не из тех девушек, – сказала Розалинда. – Если бы я только намекнула на это, он перестал бы меня уважать и правильно бы сделал.

– Тебе нельзя за него выходить, – взмолилась Калла. – Разве ты не понимаешь, что произойдет?

Розалинда оперлась рукой о спинку дивана. Было видно, что она пытается держать себя в руках – должно быть, Родерик снова ее предостерег, и даже в его отсутствие она повиновалась.

– Дафни, не могла бы ты ее образумить? У меня уже сил нет.

– Послушай, – сказала Дафни Розалинде, – может быть, действительно не стоит так торопиться?

– Даф! – вскричала Розалинда. – Только не говори мне, что веришь маме?