Viva Америка

Госпиталь, чьи постели мы успели помять, а уколы — примерить, к неудовольствию Штатов, находился под охраной сразу нескольких государств. Столь вопиющая наглость была обусловлена внушительной вязанкой первых санкционных розог, торопливо наструганных мировым сообществом для Америки, на чьем пульсе, как оказалось, лежала не совсем человеческая рука.

Недавний раскол между странами, едва не обернувшийся кошмарами Третьей мировой, оказался под завалом из критики и «конских яблок». Таковы были плоды массовых волнений по всему миру. Причиной их возникновения послужила масштабная хакерская атака, благодаря которой информационная блокада США была продавлена, а наше обращение к спецслужбам за часы покорило Интернет.

Наше обращение в полной мере объяснило ядерные взрывы в небе Джеймстауна, перепугавшие добрую половину населения планеты, а также — убедительно разжевало мотивы Китая при объявлении войны Штатам. После всего этого Америке ничего не оставалось, кроме как признать факт сотрудничества с внеземными формами жизни. На этом занесенные ядерные дубины опустились, а открытое противостояние сменилось брюзжанием политиков.

Не забыли и сторонников США при стычке у Джеймстауна. Резолюция Совета Безопасности ООН, вложенная в боксерские перчатки с парочкой подков, крепко прошлась по их экономическим ребрам.

Между тем рынки всего и вся обваливались и взлетали, новый состав ООН бесконечно притирался и препирался — и только рубль демонстрировал потенциал и стабильную эрекцию. Россия же после всего случившегося воссияла мудрым и дальновидным фениксом, чьи крылья могли сжиматься не только в кулаки, но и умели раскрываться в объятия.

Одним словом, мир стремительно менялся и эволюционировал. И в этой новой его ипостаси лишь ленивый не винил США в собственных неудачах.

— Еще будет время переварить всё это — где-нибудь на завалинке с бокалом нефильтрованного в руке! — отмахнулся я от докучавших мыслей и вышел наружу.

Я улыбнулся погожему дню, сладко почесал один из подживающих ожогов и прогулочным шагом направился к скамейкам перед госпиталем. На одной из них довольно восседал Лесли. Он блаженно жмурился и чем-то кормил голубей, изредка дразня их пришитым пальцем. Его новые костюм и плащ уже зевали обвисшими карманами.

— Ржаной Алекс, немного корма для птичек? — радостно предложил Лесли, когда я приблизился.

В одной его ладошке я увидел семечки, а в другой — маленькие гаечки.

— Кнут и пряник? — невольно рассмеялся я, присаживаясь рядом.

— Хи! «Кнут» — для формы карманов! — хитро сообщил Лесли и ссыпал гайки в одно из отделений плаща.

К нам летящей походкой подбежала Козетта и ласково чмокнула меня в щеку. Ее радужно-зеленые глаза сыпали озорными искорками, а ее рука в фиксирующей повязке так и грозила игриво пихнуть меня в бок.

— О-ля-ля! А вот и первый выпуск нашего пожизненного дохода! — горделиво объявила Козетта и бросила нам с Лесли свежий номер одного популярного журнала. — Только руки сначала оботрите! Лесли, твоих пальцев из восстановленного сала это в первую очередь касается!

Пока Лесли глумливо делал вид, что облизывает руку, я взял журнал. Всю его обложку занимала фотография с Кохтом, на которой он откидывал крылья. Под ногами у Кохта между тем валялся Коулман, а немного позади корчилась Болль и махал заклинившим автоматом Бальтасар. Лица Болль и Бальтасара при этом были технически смазаны, тогда как Коулман в маске остался в изначальном виде — без глаза и без сознания. Кошмарную композицию кадра огранял инопланетный пейзаж.

— Божья роса мне в глаза, Кози! — воскликнул я, удивленно разглядывая обложку журнала. — Напоминает постер для летнего блокбастера! Только я теперь на такое не пошел бы и в приступе лунатизма!

— Экс-клю-зив, Алекс! — манерно произнесла Козетта и заливисто рассмеялась. — Немножечко умения складывать кубики из слов, капельку пыли в глаза, ну и толику вас — для успокоения совести! А вообще, основной текстовый материал будет позже. О-ля-ля! Как я же развернусь! Как же я…

— О, новая порция поправляющихся за международный счет! — хихикнул Лесли и, взяв у меня журнал, показал на стеклянные двери госпиталя.

Прихрамывая и разбрасывая лысиной солнечных зайчиков, Фуз бережно спустил по пандусу входа кресло-коляску с Болль. Несмотря на гордую осанку в столь негордом положении, по бледноте Болль было видно, что она еще не до конца пришла в себя после ранения. На коленях у нее дремал слепой Юстиций.

— Как всегда: отутюжены и отглажены от макушек и до каблуков, — усмехнулся я, наблюдая за их приближением.

— Это же моя высокоморальная команда преступников! Мои стажеры и подопечные! — обрадованно прогудел Фуз, подкатывая к нам Болль. — Мулунгу! Это то, о чём я думаю, да?! — вытаращился он, заметив журнал.

Козетта тут же вырвала периодику из рук Лесли и ехидно передала ее Болль:

— Какой момент, м-м!

— Мило, — кисло процедила Болль, найдя себя на обложке.

— Как брюшина, Белла? — куртуазно поинтересовался Лесли и погладил Юстиция, просыпав на того несколько семечек.